В одной из стен комнаты, той, что была справа от двери, имелось большое окно. В другой, напротив, – маленькая дверца.
Темноглазый мужчина поднялся, потянулся всем телом и подошел к дверце. Открыл ее ключом и вышел, для чего ему пришлось нагнуться.
Надежда выскользнула из-за портьеры и огляделась.
За окном она увидела пустую, ярко освещенную комнату, и поняла, что это та самая комната, в которой она до этого была. Но больше всего ее интересовала книга на столике.
Надежда склонилась над ней. Слева на полях страницы находились ряды букв, тщательно выписанных, но, на взгляд Надежды, совершенно бессмысленных. Справа размещалась гравюра, на которой была изображена комната, отдаленно напоминающая ту, в которой Надежда находилась.
Камин, два тяжелых кресла с резными подлокотниками… только вместо круглого столика – большой стол, заставленный стеклянными сосудами странной формы и приборами непонятного назначения.
Но не комната привлекла внимание Надежды, а те, кто в ней находился.
Посреди комнаты стоял седобородый старик в старинном камзоле. Он был явно перепуган, руки подняты, словно он защищался от второго персонажа…
Этот второй приближался к нему со стороны камина, окруженный клубами дыма и яркими языками пламени. Скорее это был не человек, а существо, отдаленно похожее на него. В красном бархатном кафтане, с кружевным воротником, с узкой черной бородкой и с маленькими рожками на лысой голове, существо изгибалось так, как не может изогнуться при всем желании самый ловкий гимнаст, изо рта у него высовывался ярко-красный раздвоенный змеиный язык.
Это было существо из Надеждиных снов. Мефистофель. Соответственно, седобородый старик – легендарный доктор Фауст, персонаж трагедии Гёте…
Надежда покосилась на дверцу, за которой скрылся темноволосый человек, торопливо вытащила мобильный телефон и дважды – для верности – сфотографировала гравюру. Затем закрыла книгу и сфотографировала обложку – кожаную, потертую, выцветшую от времени.
За дверцей раздались приближающиеся шаги. Надежда раскрыла книгу на гравюре с Мефистофелем, метнулась к той двери, через которую попала в комнату, и выскользнула в коридор.
Она пошла вперед, и шла несколько минут, пока не оказалась перед обычным лифтом, таким же, как в ее доме. Нажала кнопку вызова, и меньше чем через минуту перед ней открылись двери кабины. Надежда с опаской вошла внутрь, но ничего не произошло.
В лифте было всего две кнопки. Она нажала верхнюю. Двери закрылись, и кабина поползла вверх.
Через несколько секунд лифт остановился. Надежда вышла и оказалась в маленькой комнате, где за старым конторским столом сидела женщина средних лет в старомодных очках, с валиком бесцветных волос надо лбом. Перед ней лежал журнал гороскопов.
Увидев Надежду, женщина удивленно уставилась на нее и проговорила:
– Вы кто? Вы почему? Вам кто позволил?
Надежда строго взглянула на нее и в свою очередь спросила:
– Вы по гороскопу кто – Козерог?
– Нет, отчего же… – растерянно возразила женщина. – Вовсе не Козерог. Я – Рыба…
– Так я и думала! – огорчилась Надежда. – Вам нужно очень серьезно задуматься о своей ауре!
– А что с ней такое? – всполошилась женщина.
– Она фиолетовая! – ответила Надежда со значением.
– Фиолетовая?! – испуганно повторила женщина. – Что же мне с ней делать?
– Первым делом – сменить прическу. И покажите, где здесь выход?
– Выход вон там… – женщина показала на дверь, выкрашенную унылой блекло-зеленой краской.
Надежда надменно кивнула и направилась к выходу. За дверью оказалась еще одна дверь, а за той – людное помещение, разгороженное стеклянной перегородкой.
Оглядевшись по сторонам, Надежда поняла, что оказалась в самом обычном почтовом отделении. К ней тут же подошла энергичная старуха с полным ртом железных зубов и проскрежетала:
– Ты последняя к окошку «До востребования»?
– Нет, я здесь вообще не стою.
– А что же ты тут вертишься, только людей с толку сбиваешь? Тебе что, делать нечего?
«Не твое дело!» – хотела ответить Надежда, но сдержалась, чтобы не вставать с грубиянкой на одну доску.
Полноватая блондинка пришла в себя от холода. Пошевелилась и открыла глаза, но довольно долго не могла понять, где находится. Перед ней была бежевая кафельная плитка, чуть дальше – белый фаянсовый бок унитаза… Ванная комната или туалет, но явно не у нее дома – там плитка совсем другого цвета… Но если она не дома, то где? И как она здесь оказалась? В памяти был провал.
Женщина поднялась, справившись с головокружением, и огляделась. Глаза слезились, она кое-как проморгалась и разглядела то место, где находилась.
Да, это был туалет, но не в квартире, а в ресторане или кафе…
Кафе!
Наконец она вспомнила, что предшествовало провалу в памяти.
Она должна была прийти на встречу в магазин «Чернокнижник». Люди из «Чернокнижника» были помешаны на точности, приходить к ним нужно было минута в минуту, а у нее оказалось еще полчаса в запасе. Она зашла в кафе выпить кофе…
Что же было дальше? Женщина наморщила лоб, напрягая память.
То ли это помогло, то ли память понемногу возвращалась к ней, но она вспомнила, как перед ней в коридоре неожиданно возникла какая-то женщина… да не какая-то, а та самая, которую она видела в васильковской больнице… Они еще посчитали ее той самой Ириной Муравьевой, за которой следили. А эта баба потеряла память или удачно притворялась.
Говорил же ей напарник Влад, что баба придуривается, и предлагал ее как следует допросить. А она не соглашалась. Методы у него слишком грубые, все в лоб, никакой гибкости. Ага, а потом та баба сбежала из больницы, стало быть, и правда притворялась, что потеряла память. Или все вспомнила.
Ух, как тогда ругался Влад! У него запас ругательств неиссякаем… Перевести на обычный язык его слова можно было так. Ты, Ритка, во всем виновата, ты меня останавливала, не хотела шум поднимать, рассусоливала с той бабой вместо того, чтобы жестко действовать, – так вот сама теперь и расхлебывай. Езжай в этот «Чернокнижник» и сама с ними разбирайся. Нарочно ее Риткой называл, как какую-то девку, ведь сто раз ему говорила, что она – Маргарита. Или уж, в крайнем случае, Марго. Влад смеялся только: какая ты Марго! Марго – это королева такая была, а ты – так, ни лиса, ни выдра…
Ну, в общем, Влад имел право быть недовольным, его в васильковской больнице едва не поймали, еле ноги унес. И баба та пропала, как не было. А ее соседки шум подняли, оказалось, что у одной мент в знакомых ходит. Так что она, Маргарита, в ту палату и не совалась, как бы ее в ментовку не потянули.
И как могла та баба оказаться здесь? Это не может быть совпадением, в такое просто поверить нельзя! Она, Маргарита, тогда так удивилась, что потеряла драгоценную секунду, и в лицо ей брызнули какой-то химической дрянью…
