— Жаль, что мы не договорились об этом раньше,— сказала Мария, которой не терпелось убежать из плена.— Мартино только что поехал к твоей свекрови. Но сегодняшний день уже упущен, придётся подождать до завтра.
Пока они строили планы, в которых важная роль отводилась Маурисиу, он вздумал проследить за матерью и Мартино, чтобы собственными глазами увидеть, чем они там занимаются во время своих прогулок.
Скакать вслед за ними на лошади или ехать на машине было невозможно — они бы его непременно заметили, поэтому он шёл пешком, а точнее — почти всё время бежал, скрываясь за кустами и стараясь не упустить эту парочку из виду.
Не подозревая за собой слежки, Мартино и Франсиска поначалу ехали медленно, а потом вдруг резво поскакали в сторону озера, оставив Маурисиу далеко позади. Но он не собирался отступать. Оглядевшись вокруг, он увидел неподалёку амбары, в которых хранился кофе, и, поспешив туда, вскарабкался на крышу самого высокого амбара. Открывшийся вид на озеро позволил Маурисиу разглядеть, как конники спешились и тотчас же бросились друг к другу в объятия.
Что было дальше, Маурисиу не видел. Кровь ударила ему в виски, и он помчался обратно к дому, повторяя на бегу: «Убью! Убью!»
Он с детства помнил, где отчим хранил свою двустволку, оставалось только найти патроны, но и это не стало для Маурисиу препятствием. Патроны он отыскал сразу – они лежали в коробке рядом с двустволкой. Набив ими карманы, Маурисиу снова побежал к амбарам — ни от кого не прячась и даже размахивая на бегу двустволкой.
Несмотря на крайне возбуждённое состояние, место для засады он выбирал скрупулёзно и тщательно. Поднявшись на чердак одного из амбров, разобрал изнутри часть черепичной крыши, просунул голову в отверстие — оттуда хорошо просматривалась дорога, по которой должны были возвращаться Мартино и Франсиска. Зарядил ружьё, проверил прицел и стал ждать.
В последнее время Мартино только провожал Франсиску до ворот её дома и тут же уезжал, не заходя к ней на обед.
В этот раз он поступил точно так же: простился с ней у ворот и поехал обратно, мимо тех самых амбаров. Настроение у него было прекрасное. Он улыбался, вспоминая какие-то детали недавнего свидания с Франсиской, потом самодовольно засмеялся и произнёс вслух:
— Твоя кобылка, Фарина, уже стала моей! А скоро я получу и её фазенду!
Эти слова донеслись до слуха Маурисиу, и в тот же миг он выстрелил.
Пуля настигла Мартино. Он неловко упал наземь, а испуганная лошадь стремглав понеслась дальше.
Но Мартино не был убит. Он был только ранен. Не понимая, кто и откуда в него стрелял, он инстинктивно почувствовал, что этот выстрел может быть не единственным, и попытался укрыться за ближайшим амбаром. Сначала передвигался ползком, потом встал на ноги... И тут прозвучал второй выстрел.
Мартино упал как подкошенный. Но Маурисиу уже не мог остановиться. Он палил и палил из ружья, пока не расстрелял все патроны.
Потом спустился вниз, убедился, что Мартино мёртв, сняв с себя пиджак, завернул в него двустволку и с чувством исполненного долга пошёл домой.
А тем временем всё семейство Франсиски уже собралось за обеденным столом, отсутствовал только Маурисиу.
— Ты не знаешь, где мой муж? — спросила у Беатрисы Катэрина, недавно вернувшаяся от родителей.
Беатриса не знала, где Маурисиу, Жулия тоже его не видела.
В конце концов, они решили, что семеро одного не ждут, и пообедали без него. Правда, Катэрине почему-то не лез кусок в горло, она тревожилась о муже, не понимая, чем вызвана эта тревога.
Маурисиу же, положив ружье на прежнее место, как ни в чём не бывало появился в столовой и ещё успел вместе со всеми выпить кофе. А своё опоздание к обеду объяснил тем, что есть ему не хотелось, зато возникло желание немного прогуляться.
— Сегодня такая прекрасная погода! — сказал он, широко улыбаясь, но эта улыбка показалась Катэрине и Беатрисе какой-то странной, неестественной.
И лишь Франсиска, находясь под впечатлением от свидания с Мартино, не заметила ничего странного в поведении Маурисиу.
После обеда он и Катэрина ушли к себе в комнату, и там она передала ему просьбу Марии. Он откликнулся довольно вяло:
— Ехать в Сан-Паулу? Это же очень далеко...
— Но ей больше никто не сможет помочь, кроме тебя!
Маурисиу лежал на кровати в расслабленной позе, глаза его были прикрыты, и разговаривать ему явно не хотелось, тем более на такую бессмысленную тему. Но Катэрина ждала от него ответа, и он бросил нехотя:
— Могу довезти её до станции, а там пусть сама едет в Сан-Паулу.
— Но Мартино тоже подумает, что она убежала к поезду, и погонится за ней.
— Не погонится! — усмехнулся Маурисиу, вызвав недоумение Катэрины.
— Ты, наверное, не понимаешь всей сложности её положения, — сказала она. — Мартино держит Марию взаперти и грозится отобрать у неё сына, если она попытается убежать. А ты говоришь: «Не погонится»!
Маурисиу понял, что допустил непростительную оплошность, едва не выдав себя, и тотчас же стал оправдываться:
— Я имел в виду, что, если он не сразу хватится её, то поймёт всю бессмысленность погони.
— Значит, надо ехать сразу же, как только Мартино появится у нас и поедет гулять с доной Франсиской, — подвела итог Катэрина, и на сей раз Маурисиу не стал ей возражать.
А в доме Винченцо тоже говорили о Мартино. Он не приехал к обеду, и Фарина раздражённо заметил:
— Вероятно, Франсиска уже и на довольствие его поставила!
Винченцо тоже был зол на Мартино, однако справедливости ради напомнил другу:
— А не сам ли ты её упустил? Всё тянул, чего-то выжидал...
Фарина мог бы сказать, что поступал так не из выгоды, а от большой любви к Франсиске, но он предпочёл отшутиться:
— Нет, ты не прав, однажды я тоже с удовольствием у неё пообедал, когда она пригласила меня к столу.
— Так может, ты напугал её своим богатырским аппетитом? — поддержал его шутку Винченцо.
Все сидящие за столом дружно рассмеялись, и лишь Констанция сохранила мрачное выражение лица. Чуткий к переменам в её настроении Винченцо спросил, почему она сегодня не в духе, и она ответила:
— Не знаю. Тревожно мне почему-то. Боюсь, как бы чего не случилось.
— Наверное, ты расстроилась из-за того, что Мария собирается бежать, — предположил Винченцо. — Меня тоже это не радует. Представляю, как будет лютовать Мартино!
Ближе к вечеру, однако, Марселло обнаружил лошадь Мартино, пасущуюся вблизи конюшни.
— Похоже, она сама пришла домой, — в растерянности сообщил он отцу. — Никто её не расседлал, не привязал...
— Ты только Фарине об этом не говори, — посоветовал ему Винченцо. — Наверное, любовники так увлеклись друг дружкой, что лошади надоело их ждать, вот она и пошла потихоньку домой.
