Оставалось одно объяснение – девушка нашла-таки себе менщицу в Небесье, но в родной город возвращаться не захотела. Придумал его Ламавин и сам же поспешил поверить в придумку. Но Ардис и Трай верить не спешили. Кветтина из-за одного упрямства вернулась бы и напомнила Траю о его обещании. Возможно, потом и отказала, но предложения руки и сердца добилась бы. Нет, лишь очень веская причина могла не пустить её домой. Ардис считал, что причина находится в самом городе, Трай – что объяснение следует искать в Небесье. Как ни странно, прав оказался Ардис.
Парень перетряхнул всех, кто знал его сестру, даже к околоточным сумел подкатить, даже к рыночным мытарям. И нашёл-таки след. Кто-то видел, как накануне отлёта с Кветтиной разговаривал незнакомец, долго разговаривал. Кто-то обрывки фраз услышал – говорили о мене. Кто-то запомнил, как незнакомец выглядит – высокий моложавый мужчина, одетый не броско, но богато. Кто-то знал, что он снимал номер в гостинице. Кто-то подслушал, куда он собирается ехать дальше. Судя по всему, незнакомец путешествовал по их краю и намеревался добраться до самого побережья. Неторопливо, обстоятельно изучал каждый городок на пути, каждую деревеньку.
Когда Ардис рассказал это Траю, тот вздохнул с досадой:
– Значит, нашла она богатого жениха…
– Так-то оно так… Если б она тебе и толстопузому ничего не сказала, я б ещё и посмеялся над вами. Если б мне – махнул бы рукой, пусть катится к лешему! Но она мамке ничего не сказала. А знает ведь, что мамка больная, что не переживёт такого удара. Не, мамке она обязательно шепнула бы по секрету, порадовала – если б и впрямь жениха денежного подыскала.
– Может, не успела сказать? Или он не позволил, жених этот.
– Не, тут иное. Хитрость какая-то нехорошая. А я хитростей не люблю. Я вот думаю догнать этого «жениха», – обличье его мне хорошо изобразили, узнаю, – да и расспросить, чего такого он сестрёнке посулил.
– Как ты его догонишь? У него двуколка, а ты где лошадь возьмёшь?
– Мы и пёхом успеем. Он в каждом городке на неделю останавливается, да в каждой деревушке – хоть на полдня. Эдак он разве что к зиме до побережья доберётся. Мы его куда раньше нагоним!
Трай с сомнением покачал головой.
– Вряд ли…
– Как знаешь. А я мамке в глаза смотреть не могу, мне сестрёнку обязательно разыскать нужно. Завтра прямо с утра и пойду. Если надумаешь компанию составить – ожидай на южной дороге у околицы.
Трай не спал всю ночь, размышлял. Раз за разом в памяти всплывал их последний разговор с девушкой, её упрямый взгляд, стиснутые губы. К рассвету он окончательно поверил – Ардис прав, с Кветтиной стряслась беда.
За первый день они отмахали вёрст сорок. В деревнях, что попадались по пути, расспрашивали о незнакомце на двуколке. Деревня не город, здесь каждый чужак на примете. Богатого и разговорчивого барина, щедро раздававшего медь молодым беднякам, запомнили, так что к концу дня Трай почти согласился с доводами приятеля – пожалуй, они и правда смогут отыскать этого прощелыгу. А когда на третий день они пришли в Хляби и выяснили, что незнакомец провёл здесь полторы недели, стало ясно, что догонят они его раньше, чем доберутся до границы округа. Если будут поторапливаться, конечно.
Однако поторапливаться не выходило – у Трая ноги гудели с непривычки. Ардис успокаивал – мол, потопаешь так денька три-четыре и втянешься! Наверное, прав он был, но пока что не «втягивалось», и на следующий день Трай не смог пройти отмерянное расстояние. До деревушки, где решили заночевать, оставалось вёрст пять, а ноги уже не держали.
– Ард, постой! – Не выдержав, Трай окликнул оторвавшегося на добрых двадцать шагов товарища. – Давай привал сделаем.
Ардис оглянулся, почесал в затылке. Ответил неуверенно:
– Так смеркается, спешить нужно, чтоб засветло успеть. А сядешь, только хуже будет. Не встанешь потом.
Трай от этих доводов отмахнулся, как от назойливой мухи, сошёл на обочину, поковылял к старому раскидистому дубу. Сбросил на траву сумку и сам рухнул, опёрся спиной о толстый шершавый ствол, вытянул ноги. Сразу полегчало. Ардис потоптался на месте, затем подошёл, присел рядом. Ничего не сказал, лишь вздохнул обречённо.
По обе стороны от дороги раскинулась дубрава. Они шли сквозь неё с полчаса, и кто знает, сколько ещё она будет тянуться? Может, до самой деревни. Кряжистые вековые исполины нависали над наезженной колеёй, переплетались ветвями. Здесь и в полдень было сумрачно, а сейчас, когда солнце опустилось к самому горизонту, подавно. Часа не пройдёт, как глухая ночь настанет.
– Я немного посижу, и пойдём, – виновато пообещал Трай.
Ардис помолчал, оглядываясь по сторонам. Вдруг предложил:
– А давай прямо тут заночуем?
– В лесу? – изумился Трай.
– А чего? Ночи пока тёплые, не замёрзнем. И пару монет сбережём.
Траю прежде не доводилось ночевать в лесу. Без крыши над головой – да, бывало, но в городе. Тем не менее возражать он не решился. Ардис, должно быть знает, что говорит.
Тот уже вскочил, побежал вглубь леса, крикнул:
– Тут полянка подходящая! Глянь-ка, и сушняк есть. Счас я костерок соберу.
Пока Трай нашёл в себе силы подняться, доковылять до облюбованной другом поляны, тот и веток наломал, и сложил их, и кресалом искру высек. Весёлые язычки пламени побежали по веточкам, затрещали, и лес вокруг перестал казаться мрачным и угрюмым.
– Ты за костром следи, – распорядился Ардис, – а я дров подсоберу, пока вконец не стемнело. Чтоб до утра хватило. А то мало ли, какое тут зверьё водится!
Ночёвка в лесу – совсем не то, что где-нибудь в подворотне или на чердаке. И запахи здесь иные, и звуки. Впрочем, звуков было мало: птицы умолкли, ветер стих – ни один листик не шелохнётся. Только сверчки стрекочут, да время от времени стрельнёт уголёк в костре. Да ещё шуршит неподалёку Ардис. Трай понял, что если положит голову на котомку, то мигом уснёт…
– Трай, Трай, глянь, чего я сыскал!
Трай встрепенулся, дёрнул головой, отгоняя дрёму. Ардис стоял рядом, протягивал какие-то короткие гладкие веточки и тряпки. Трай взял их… куда сон и подевался?.
– Это же цветные грифели! А это…
Ясное дело, белые прямоугольные листы были вовсе не тряпичными. Плотная бумага, намокшая, а после высохшая. На одной стороне листа – колонка букв, закорючек и цифр, на другой – портрет. Мужские и женские лица, все молодые, красивые. Нарисованы так искусно, что Траю завидно стало.
– Ух ты… Где нашёл?
– А там, за лещиной. Прямо в траве валялись. Кажись, ещё есть, но в кустах темень, не разглядеть. Оп-па…
Он выхватил один лист из рук Трая. Вгляделся внимательнее в изображение, затем посмотрел на друга. Снова на лист. Присвистнул:
– Глянь, да это ж твоя рожа намалёвана. Точно!
