Она железной хваткой вцепилась в клиента, оказавшегося на сей раз гражданином Бразилии. Тот безуспешно пытался вырваться на волю, выкрикивая при этом:
— Аферистки! Сумасшедшие! Дают объявление, а потом еще и бьют по морде!
— Что ты мелешь? Какое объявление! — заинтересовалась Жудити.
— Не прикидывайся дурочкой! — сказал ей клиент. — Сейчас приедут полицейские, и я покажу им газету! Увезут не меня, а вас, «массажистки»!
— Лусия Элена, оставь телефон и иди сюда! — скомандовала Жудити.
Так они узнали о том, что стали жертвой чьего-то жестокого розыгрыша.
— Не иначе, это дело рук Жулии Монтана! — сразу же взяла верный след Жудити. — Вот мерзавка отомстила нам!
— А что, если мы обернем это объявление в свою же пользу? — сказала Лусия Элена. — Почему бы нам и, правда, не заняться массажем? По-моему, неплохое дело! Заработаем кучу денег.
— А ты знаешь хоть какие-нибудь приемы?
— Знаю! Помять, похлопать, погладить… Но главное, надеть кимоно! Вы тоже наденьте, будете мне ассистировать
— Ой, я боюсь! — призналась Жудити, обряжаясь в кимоно.
— А я — нет! — расхрабрилась Лусия Элена. — С удовольствием разомну первого, кто войдет!
В этот момент раздался очередной звонок, и она, растянув губы в улыбке, пошла, открывать дверь.
На пороге, однако, стоял полицейский, а из-за его спины выглядывал еще один, в такой же форме.
— К нам поступил сигнал, что некие Лулу и Жужу устроили здесь притон, — сообщил полицейский. — Позвольте осмотреть квартиру и предъявите ваши документы.
Несостоявшиеся массажистки пустились в объяснения, но поскольку обе были одеты в кимоно, то полицейские поверили объявлению, а не Жудити и Лусии Элене.
Вы обе арестованы! За незаконное предпринимательство! — заявил полицейский и увез их в участок.
Уладив недоразумение в полиции, Шику отвез потерпевших домой, а оттуда поехал к Жулии.
Она уже сто раз пожалела о том, что дала это злосчастное объявление в газету, а когда Шику рассказал ей о последствиях, то и вовсе устыдилась своего поступка.
— Моя мать уверена, что это ты дала объявление, — сказал между тем Шику, — но решила не сознаваться в содеянном.
— Нет, я тут ни при чем.
— Ладно, как бы там ни было, но они свое получили. Может, в другой раз поостерегутся устраивать подобные мистификации.
— Нет, я так не думаю, — вздохнула Жулия. — Они неиссякаемы. Это будет продолжаться всегда!
— Но, согласись, мы сами их на это провоцируем. Если бы мы с тобой поженились…
— Шику, не надо об этом, — прервала его Жулия. — Сейчас не лучшее время для свадьбы. Папа совсем плох. Похоже, его рассудок и в самом деле помутился. Ты знаешь, что он ходил в полицию, просил арестовать его и посадить в тюрьму?
— Да, это уже серьезно, — сокрушенно покачал головой Шику. — Надо что-то делать. Я полагаю, мне следует сказать Отавиу о своих предположениях и подозрениях. Он должен докопаться до истинной причины этой странной агрессии. Понимаешь? Сам должен дойти! А то мы его щадим, а Сан-Марино — дезориентирует! Так любого человека можно свести с ума!
— Я уже не знаю, что для него лучше, что хуже, — сказала Жулия. — Поэтому поступай так, как считаешь нужным. Помнишь, когда-то ты догадался принести ему старые видеокассеты, и его память всколыхнулась, он сразу многое вспомнил. Может, и теперь твоя интуиция тебя не подведет. А я согласна на все, лишь бы вытащить папу из его жуткой депрессии.
С того дня Шику стал целенаправленно применять к Отавиу свою психотерапию.
Тот поначалу шел на контакт неохотно, твердил свое: «Я опасен», но Шику не отступал повторяя:
— Думай, Отавиу, думай! Ты должен сам нащупать источник своей агрессивности. У меня есть, на сей счет догадка, но я хочу услышать твою версию.
И однажды Отавиу попросил его:
— Расскажи мне о своей догадке. А то я все думаю, думаю, а мысли мои путаются… Может, мы вдвоем их распутаем?
— Я готов! — обрадовался Шику. — Давай начнем с того эпизода, что случился у меня дома. Помнишь, ты смотрел фотографии, а потом чуть не избил меня? Помнишь?
— Смутно, — признался Отавиу. — Кажется, я тогда что-то напугал? Со мной это часто случается.
— Точно! Ты перепутал Жулию с ее матерью Евой.
— Нет, о Еве мы говорить не будем, — Нахмурился Отавиу.
— Почему?
— Не будем, и все. Я не хочу о ней говорить!
— Нет, Отавиу, так у нас ничего не получится. Ты же сам хотел, чтобы я помог тебе «распутать» твои мысли.
— Да, хотел.
— Ну, в таком случае нам придется говорить и о Еве. Потому что в тот раз ты полез в драку из-за нее. Подумал, будто я целовал Еву, а не Жулию.
— Прости, я ошибся. Надеюсь, ты не очень от меня пострадал?
— Нет. Мы с Раулом тебя сразу же и остановили. Потом ты вспомнил, что Евы нет в живых, и я попросту не мог ее целовать…
— Да, Ева умерла! Теперь она для меня — умерла!
— Извини, если я окажусь не прав, но мне показалось, что ты вкладываешь в это слово какой-то дополнительный смысл. Я не ошибаюсь?
— Ты заставляешь меня говорить о том, что причиняет мне боль, — поморщился Отавиу.
— Поиск истины — вообще болезненный процесс, — философски заметил Шику. — А если ты вознамерился вынуть из себя такую страшную занозу, как твоя загадочная агрессивность, то могу сказать, что сделать это без боли тебе, вряд ли удастся.
— Да, ты прав, я должен вытерпеть эту боль, — согласился Отавиу, и на его лице отразилось такое страдание, что Шику предпочел на время отступить:
— Если для тебя это трудно, то мы можем отложить наш разговор до другого раза.
— Нет-нет, — сказал Отавиу, — лучше уж сразу!
— Я всегда знал, что ты человек мужественный, — поддержал его Шику.
— Только пообещай мне, что не расскажешь об этом моим дочерям!
— Обещаю.
— Ну, тогда слушай… Мой брак с Евой не был счастливым. Я ее очень любил, а она меня, видимо, нет. Ева мне изменяла с другим! У нее был любовник, она даже хотела с ним бежать… Вот почему я вычеркнул ее из своей жизни!
Он умолк, и Шику далеко не сразу решился нарушить это молчание.
— Мне очень жаль, Отавиу, что все так сложилось, — сказал он. — Я тебе сочувствую, но, раз уж мы затронули эту тему, то я, с твоего позволения, продолжу. Не возражаешь?
Отавиу молча кивнул, и Шику продолжил:
— Суть моей догадки как раз в этом и состояла. Я нащупал одно повторяющееся звено в двух разных эпизодах: ревность! А теперь, когда ты мне все рассказал, я окончательно убедился в своей правоте. Твоя агрессивность вовсе не беспричинна, Отавиу! По крайней мере, в двух случаях она была вызвана ревностью. И эта ревность тоже, как выяснилось, возникла не на пустом месте, не оттого, что ты монстр или, по мнению твоего друга Сана, буйно помешанный…
