— Этого не может быть, — сказал он. – Я сам поговорю с отцом.
Но стоило ему только заикнуться о матери, как Сезар оборвал его:
— Это наши с мамой дела, сынок, и мы сами в них разберемся. Вы уже взрослые. У вас своя жизнь, а у нас своя.
Против этого Александру возразить было нечего, и он замолчал.
Вечером, укладывая детей спать, Марта услышала их болтовню, они обсуждали свой новый дом в Нью-Йорке.
— А у нас будет дом или квартира? — спрашивала Тиффани.
— Там одни небоскребы, вряд ли у нас будет небоскреб, — солидно отвечал Жуниор.
— А квартира будет большая? — спрашивала Тиффани.
— Что это вы обсуждаете, дети? — не выдержала Марта.
— Это тайна, — хором ответили они. — Тебе, бабушка, нельзя ее знать.
Рассказав традиционную сказку и укрыв каждого одеялом, встревоженная Марта отправилась к Сезару.
— Неужели они поехали покупать квартиру в Нью-Йорке? — спрашивала Марта. — Дети не могли такого выдумать. Значит, при них велись разговоры, значит...
— Значит, нужно все немедленно выяснить, — заключил Сезар.
Он тут же позвонил Анжеле и попросил ее приехать. Встревоженная Анжела прилетела как на крыльях, хотя, если говорить честно, предпочла бы, чтобы звонок Сезара не застал ее дома.
— Только не лги нам, Анжела. Какова настоящая причина безумного вояжа Энрики? Он что, собирается уехать из Бразилии? — такими вопросами встретил ее Сезар.
У Анжелы отлегло от сердца. На эти вопросы она могла отвечать без единого слова лжи.
— Нет! Вы же знаете, что значит для него Торговый центр! Он и в мыслях такого не имеет.
— Значит, ты просто не в курсе. Дети говорят об этом как о деле решенном.
— Но вы же знаете, от Америки без ума Вилма, она могла рассказывать о ней детям, играть с ними в дом в Америке.
— Да, конечно, все может быть, и хорошо бы ты оказалась права, Анжела, но мне в этом путешествии чудится что-то совсем другое. Прости, что потревожили тебя. Доброй ночи.
Лицо у Сезара было очень озабоченным, и не менее озабоченным стало лицо Анжелы, как только она вышла за порог. Она немедленно поехала в дирекцию Центра. В эту ночь дежурил Клементину, и он предложил проводить ее до дирекции.
— Дорогу я знаю даже, наверное, лучше вас, — усмехнулась Анжела.
Клементину наклонил голову и пропустил ее. Анжела, быстренько поднялась в офис, включила компьютер, переписала на дискету все, что касалось счетов и передвижения денег, стерла файл, а дискету забрала с собой.
— До твоего возвращения, Энрики, они ничего не узнают! — пообещала она.
Свой рабочий день Сезар начал с того, что вызвал бухгалтера Флавиу и пожелал проверить счета. Но сколько он ни нажимал на кнопки, нужные файлы не появлялись.
— Ничего не понимаю! – разозлился Сезар. – Энрики целыми днями сидит за компьютером…
— И очень аккуратно заносит туда все движения денег, — добавил Флавиу.
— Так куда же это все подевалось? — Сезар немедленно вызвал Анжелу.
— Мы не можем найти файлы, в которых Энрики архивирует движение денег, — сказал он. — Помоги нам!
Настал черед Анжелы нажимать на кнопки, и она старательно нажимала на них, но преуспела не больше Сезара.
— Что это значит? — Сезар был по-настоящему встревожен.
— Я могу предположить только одно, — сказала Анжела, — Энрики переписал их на дискету и взял с собой.
— В Нью-Йорк? Скажешь тоже! Зачем они ему там?
— Ваш сын — трудоголик. Пока Вилма таскается по магазинам, Энрики работает. Я уверена, что он предпочитает свой ноутбук пакетам и сверткам.
Сезар недоверчиво покрутил головой.
— А зачем ему понадобилось стирать все из компьютера? — грозно спросил он.
— Из соображений безопасности, — ответила Анжела.
— Интересно, кого и чего он опасается? – спросил Сезар. — Сейчас я это узнаю. Соедини-ка меня с ним, Анжела.
Но соединить отца с сыном оказалось не так-то просто. Мобильный был отключен, в отеле их не было, и Анжела оставила просьбу позвонить в офис в администрации. Когда раздался междугородный звонок, она торопливо подняла трубку и быстро проинформировала Энрики обо всех событиях.
Сезар поднял трубку и услышал веселое приветствие сына.
— Энрики! Никто не вправе закрыть мне доступ к информации, касающейся Торгового центра, — грозно начал свою речь Сезар. — Где компьютерный финансовый архив?
— У меня, — весело отозвался Энрики.
— Вот видите, я же говорила, — радостно включилась в разговор Анжела, но Сезар метнул на нее из-под насупленных бровей недовольный взгляд, и она умолкла.
— А почему, интересно, он у тебя? И зачем ты стер его из компьютера?
— Не хотел тебя волновать. У тебя и так хватало волнений из-за Гильерми, а у меня возникло впечатление, что в последних счетах кое-что напутано. — Голос Энрики звучал уверенно, без всякого показного бодрячества и успокаивал Сезара больше, чем то, что он ему сообщал.
— Как мне все это не нравится, Энрики! Что же там напутано?
— Вот видишь, ты уже волнуешься, — укоризненно сказал сын. — Я был прав, когда все взял на себя. Я принял меры, потому что опасался, что у нас недостача. Но мы уезжали так срочно, что времени разобраться не было. Не волнуйся, я приеду, и ты убедишься, что ничего страшного нет. Скажи лучше, как дети.
— Дети в порядке, но твое путешествие просто безумие. Возвращайся!
— Мы приезжаем через три дня.
Анжела испытующе поглядывала на Сезара, пытаясь понять, успокоил его разговор с сыном или нет.
Но Сезар и сам этого не знал. Он ощущал явное неблагополучие, но не хотел доверять своему ощущению, потому что хотел доверять Энрики.
— Как же это я не спросил его, с чего вдруг дети решили, что они переезжают жить в Нью-Йорк? – хлопнул он себя по лбу.
— Ерунда! Фантазии Вилмы! Энрики никогда этого не сделает, — успокаивающе сказала Анжела.
Глава 21
У сеньоры Диолинды было две главные заботы. Первая — свадьба ее обожаемого Эдмунду. Мысленно она написала уже пятьсот приглашений и разослала их по всему свету — в Нью-Йорк, Париж, Осло, словом, всюду, где у нее были друзья. Она воображала себе подлетающие самолеты, трапы, улыбки, букеты цветов, а потом беломраморный зал лучшего ресторана Сан-Паулу, сияющий огнями, где ее красавец сын с очаровательной Лусией сидят в центре свадебного стола. Воображала она себе и свадебное платье будущей невестки, прибавляла ему кружев и атласа, потом убавляла и нашивала стразы, накидывала боа из страусовых перьев, увеличивала декольте, уменьшала... Своими хлопотами она делилась только с Клаудиу, потому что не надеялась, что молодежь поймет их и разделит.
