— Ну и что? – удивился Александр. – Я собираюсь жениться на Сандре и, значит, должен попросить ее руки. А если отношения у нее с отцом сложные, то, может быть, я помогу их наладить.
Бина покивала, но про себя лишний раз подумала, что Сандра и Александр — это земля и небо, и, хотя Сандре везет необыкновенно, совсем не факт, что они уживутся.
Сандра каждый день твердила Бине:
— Вот увидишь, я в этой дыре не останусь! Вот увидишь, я выйду замуж за богатого!
— А ты хоть любишь своего Александра? — поинтересовалась Бина, когда увидела, что он стал постоянным кавалером приятельницы.
— Какая еще любовь! — насмешливо отозвалась Сандра, — Все ты глупости говоришь. Просто я больше не намерена прозябать в этой жизни, а из Александра получится хороший муж. Он во всем мне старается угодить и надоедать не будет. Ты же знаешь, Бина, привязанная корова тоже пасется.
Сандра расхохоталась, а Бина поежилась, она таких шуточек не любила.
— А я выйду замуж по любви, — задумчиво сказала Бина. – Мне о богатстве думать не надо. Подожду сколько надо и буду миллионершей.
— Подожди! Подожди! – рассмеялась Сандра. – Скоро-скоро рак на горе свистнет.
Но как ни хотела выйти замуж Сандра, если бы она знала, что Александр надумал идти к ее отцу свататься, она бы устроила ему скандал и не пустила бы его. Отца она ненавидела люто ненавистью. Для нее он был убийцей, и только, и она желала ему всяческого зла. Из-за него она мыкалась по жизни, а он, вместо того чтобы заняться делом, сидел в тюрьме. Не понравилось ему, что мать с мужиками шилась. Это ее дело было, а не его. Он должен был деньги зарабатывать, других дел у мужика и быть не должно!
На Александр на все имел свое мнение и в своих мнениях был тверд. Ему не нравилось отношение Сандры к отцу, он считал его недопустимым и надеялся своим вмешательством переменить. Вот он и поехал к Клементину, и встретила его у дверей своей очаровательной улыбкой Шерли, и он еще раз подумал: какая милая и славная у Сандры сестра.
Клементину обрадовался, увидев Александра. Если бы не добросовестность молодого, он бы еще так и гнил в проклятой тюрьме.
— У меня к вам, сеньор да Силва, серьезный разговор, — начал Александр, поздоровавшись, — я хочу поговорить с вами о Сандре.
— Что? Сандра просила со мной поговорить? — изумился Клементину.
— Нет, Сандра ничего не просила, но мы с ней решили пожениться, я к браку отношусь серьезно, поэтому и пришел к вам. Вы должны познакомиться с моими родителями, с моей семьей.
— Не думаю, что нам стоит знакомиться, — сказал Клементину.
— Но мы же собираемся пожениться, — продолжал втолковывать ему Александр, — мы будем одной семьей и, значит, все должны быть знакомы.
«Одной семьей! – хмыкнул про себя умудренный годами и тюремным опытом будущий тесть. – Это с Сандрой-то! Да я с ней ужиться не могу, а он, одной семьей!»
— Слушайте, пойдемте лучше пива выпьем, — предложил он Александру, — потолкуем за жизнь, и вы мне расскажете, что чувствуете к моей Сандре. Только вы забудьте, что я ей отец, и говорите, что в самом деле чувствуете.
Александр был не против пива, и вот они уже уселись за столик в баре, отхлебнули по глотку, и беседа потекла куда живее.
Мне, например, ее матушка очень нравилась, — сказал Клементину, чтобы направить разговор в нужное ему русло.
— Нравиться – это слабо сказано! – пылко подхватил Александр. – Где бы я ни находился – в автобусе, на вечеринке, в институте – Сандра все время перед глазами. Она все время со мной. Это как… как…
— Вредная привычка, — не без яда закончил Клементину.
— Нет, не вредная, — мягко возразил Александр. – Мне кажется, что любовь и должна быть такой, хотя, наверное, я сейчас в ваших глазах похож на дитя неразумное, а не на адвоката.
«Это уж точно, — подумал Клементину, — ты и есть дитя неразумное, но я тебе отплачу за добро добром. Никогда я не забуду, что ты для меня сделал, и постараюсь в долгу не остаться».
— Значит, тебе кажется, что ты ее любишь, — задумчиво протянул он вслух. – И мне тоже так казалось, но потом я изменил свое мнение, и скажу тебе прямо: я не позволю тебе жениться на своей дочери. Она тебя недостойна.
— Как вы можете так говорить о ней? – Александр даже привстал. – Это же ваша дочь!
— Поэтому я так и говорю, — твердо заявил Клементину. – Она росла у меня на глазах. Вылитая мать, по-другому не скажешь. Будь она хорошей, порядочной девушкой, неужели я бы отказался выдать ее за вас замуж? За человека, который вызволил меня из тюрьмы? Неужели бы я стал возражать против вашего счастья, если бы был уверен, что она вам подходит? Но вы проклянете себя, если женитесь на ней!
— Я понимаю, вы не очень ладите, — пытался урезонить Александр своего подопечного, — вы ссоритесь, мы тоже ссоримся дома и говорим друг другу обидные слова, но тут совсем другое. Речь идет об очень важном решении.
— Вот вы и прислушайтесь к тому, что я вам говорю, а не отмахивайтесь, как от назойливой мухи. Поймите, я пытаюсь помочь вам, как вы помогли мне.
— Ну, спасибо. Это ваше окончательное слово? — спросил Александр и встал.
Он был в недоумении и растерянности, потому что не ждал такого. Что ему теперь делать: слушаться? Или поступать по-своему? А если по-своему, то зачем вообще было приезжать? Ведь говорила же ему Сандра, что это их личное дело, и оно никого не касается...
— Да, это мое последнее и окончательное слово, обжалованию оно не подлежит, — твердо заявил Клементину и тоже встал. – Я запрещаю вам жениться на моей дочери.
— Теперь я понимаю, почему Сандра вас терпеть не может, — сказал Александр. – И я вас тоже не хочу больше видеть. Вот деньги, остальное меня не интересует.
Александр расплатился и пошел к машине, а Клементину, насмешливо прищурившись, смотрел ему вслед.
«Так тебя и удержишь! – вздохнул он. – Вы все благовоспитанные, когда вас по шерстке гладят».
Обернувшись, он увидел рядом с собой Жаманту.
— А ты откуда взялся? — сердито спросил он. – Ты что, подслушал наш разговор?
— Жаманта слышал. Жаманта все слышал, — закивал тот.
— Значит, будешь свидетелем, что я предупреждал этого дурня! — С чувством сказал Клементину и направился к дому.
Ну и разговор! Александру нужна была моральная поддержка, и он решил повидать Энрики. Брат много легче относился ко всем правилам и условностям, и поэтому в критических ситуациях вроде сегодняшней Александру после разговора с Энрики становилось легче. Он надеялся на дружеский совет, одобрение, поддержку.
Но брата в кабинете не оказалось.
— У него совещание, неизвестно, когда оно кончится, — сказала Анжела.
