Арлетта снова рассмеялась.
– Почему же? Напротив, вы мне нравитесь.
– А вот мне все равно кажется, что в глубине души ты не одобряешь наши… чудачества.
Эти слова заставили Арлетту задуматься. Пожалуй, если бы она могла выбирать, то предпочла бы оказаться среди несколько иных людей, но означало ли это, что она не одобряет Мину и ей подобных?
Наконец она кивнула и сказала с улыбкой:
– Почему не одобряю?.. Мы молоды и веселы, и такое поведение для нас только естественно. Кроме того, во время войны многие из нас потеряли близких, любимых людей. В общем, я, скорее, не одобряю тех, кто заперся в четырех стенах, добровольно отказавшись от свободы, которая куплена такой дорогой ценой.
Мину тоже улыбнулась.
– Мудрость и здравый смысл… Что ж, я тебя, кажется, понимаю. Сама-то я всегда думала, что просто веселюсь, развлекаюсь напропалую, а оказывается… Ого!.. – Она сделала небольшую паузу, чтобы глотнуть чего-то темно-коричневого из стоявшего на прикроватном столике бокала, набитого кубиками льда. – Ну а как ты думаешь, – продолжила Мину, – что будет с тобой дальше? Ты останешься жить в Лондоне или вернешься на свой крошечный французский островок, чтобы до конца дней скучать по нашим веселым чудачествам?
– Думаю, что останусь, – сказала Арлетта. – Возможно, мне придется вернуться, если с мамой что-то случится, но пока… У меня хорошая работа, к тому же я недавно получила повышение. Теперь мне платят столько, что я могу позволить себе снять комнату, а еще у меня есть друзья, есть свой круг общения…
– И душка Гидеон.
– Да, и Гидеон.
– А еще у тебя есть я. – С этими словами Мину обняла Арлетту за плечи и положила голову ей на грудь.
Арлетта улыбнулась.
– Да, у меня есть ты.
В следующую секунду дверь спальни распахнулась, и внутрь ввалились двое молодых мужчин. Они обнимали друг друга за плечи, и каждый держал в свободной руке узкий и высокий бокал шампанского.
– Так-так-так, – проговорил один. – Очаровательная Мину и очаровательная Арлетта в объятиях друг друга…
– В сапфических объятиях, – поправил другой. – А как тебе кажется?
– Весьма интригующая картина, – подтвердил первый. – Скажите, леди, не найдется ли на этой кровати местечка еще для двоих?
Мину села на кровати и театрально вздохнула.
– Глупые мальчишки! – сказала она. – Мы с Арлеттой интересуемся только друг другом. Не так ли, Арли?
– О, да, – поддакнула Арлетта. – Абсолютно.
– Ну что ж… В таком случае, можно нам остаться и посмотреть?
– Никаких зрителей, мальчики. А теперь – кыш отсюда!
Мужчины развернулись и, поминутно натыкаясь один на другого, вышли, хихикая и вопя во все горло:
– Сапфическая любовь! Спешите видеть! Сапфическая любовь!
– Послушай-ка, о чем я только что подумала, – сказала Мину, поворачиваясь к Арлетте с таким видом, словно ничего особенного не произошло. – Что, если нам объединить наши доходы и снять комнату на двоих?
– Объединить? – переспросила Арлетта. Насколько она знала, последние полтора года Мину писала какой-то роман и не имела никаких доходов, которые можно было «объединить».
– Ну да. Ты получаешь в своем универмаге хорошие деньги, что касается меня, то мою долю будут пока выплачивать мои родители. Думаю, они будут только рады от меня избавиться. Ну а когда мой роман опубликуют…
Арлетта тонко улыбнулась.
– Ну, что скажешь? Между прочим, я умею готовить. А еще я человек сравнительно аккуратный и люблю чистоту.
В последнем утверждении Арлетта сомневалась, однако идея Мину неожиданно пришлась ей по вкусу. Ей бы тоже хотелось жить не одной, а с подругой, с которой можно поговорить обо всем. Правда, она знала Мину всего несколько недель, но, если не считать Гидеона и Лилиан, других столь же близких знакомых у нее в Лондоне просто не было.
– Прекрасная мысль, – сказала она. – Я бы хотела жить с тобой. Очень-очень.
Мину захлопала в ладоши и расцеловала Арлетту в обе щеки.
– Ты просто прелесть, Арли! – воскликнула она. – Подумать только, у нас будет собственная квартира! Я уверена, она будет самой популярной в Лондоне. Да все наши знакомые и знакомые знакомых будут просто в очередь выстраиваться, чтобы хотя бы выпить с нами чаю. Это будет очень весело, Арли, вот увидишь!
– Арлетта! Арлетта! Смотри!!! – Лилиан ворвалась в столовую, высоко подняв над головой руку, в которой было что-то зажато.
Готова спорить, еще одна открытка от Годфри, подумала Арлетта, со вздохом откладывая нож и вилку. Было раннее июньское утро, и она только что села за стол, чтобы позавтракать омлетом и тостами. Перед ней лежала на скатерти раскрытая газета. Напротив нее, на противоположном конце длинного обеденного стола, сидела на стуле Летиция, прижимавшая к голове пузырь со льдом. К своему завтраку она так и не притронулась, хотя он успел остыть. Младший сын Летиции Джеймс сидел между ними на столе, скрестив ноги в грязных ботинках и держа на коленях кошку. Время от времени он с вызовом поглядывал на мать, словно проверяя, осмелится ли она сделать ему замечание, но Летиция молчала и только грустно вздыхала.
– Кошмарная погода! – простонала она. – У меня голова буквально разламывается!
– Джеймс! Слезь со стола сейчас же! – скомандовала Лилиан, все еще сжимая в руке открытку.
– Не слезу, – отрезал мальчишка.
– Тогда я сожгу твою коллекцию насекомых. Отправлю в печку всех этих мерзких жуков и стрекоз!
– Нет! – завопил Джеймс. – Не смей!
– Тогда слушай, что тебе говорят. Слезай со стола.
Джеймс вздохнул и, сложив руки на груди, крепко сжал зубы и выпятил челюсть.
– Я тебя ненавижу, – заявил он.
– Вот и отлично, – сказала Лилиан. – Я тебя тоже.
Джеймс нехотя стал слезать со стола. При этом он выпустил из рук кошку, которая стремглав метнулась под буфет, оставив на скатерти клочья шерсти.
Лилиан села за стол и оценивающе посмотрела на Летицию.
– Иди приляг, – сказала она холодно.
– Я бы рада, но не могу, – вздохнула та. – Мне так много нужно сделать сегодня. У меня масса дел.
Лилиан скептически изогнула бровь и повернулась к Арлетте.
– Смотри, что принес почтальон.
Она подтолкнула открытку поближе к ней, и Арлетта стала читать, стараясь сохранять невозмутимый вид:
Здравствуйте, мои дорогие Лилиан и Арлетта! Пишу вам из Уэльса. Не знаю, кто кого здесь «уел», но встречают нас очень гостеприимно. Начиная с 5 июля Оркестр на два с половиной месяца возвращается в Лондон, чтобы выступать в Кингзуэй-Холле. На это время я и братья Лав снимем дом в южном Лондоне, так что мы наверняка увидимся. Разумеется, я пришлю вам билеты, как только они будут напечатаны. С наилучшими пожеланиями – ваш Годфри Каперс.
