– Это мой внук, Зак, – сказала она, кивком показав на ребенка, и опустилась на диван, поставив коробку на колени. – Главная любовь в моей жизни. – Она с нежностью улыбнулась младенцу, и тот в восторге задрыгал ножонками. – Его привозят ко мне каждый вторник и каждый четверг, не так ли, моя радость? – Зак снова задрыгал ногами, и Лиз вздохнула со счастливым и умиротворенным видом. – Знаете, – добавила она, поворачиваясь к Бетти, – я ждала, что кто-то придет… была почти уверена, что кто-то появится. Здесь, в этой коробке, почти все, что осталось после смерти Питера… – Она рассеянно провела ладонью по крышке коробки.
– Значит, мистер Лоулер умер? – разочарованно произнесла Бетти.
– Вы не знали?
– Не знала, но предполагала. Этот адрес дал мне его бывший домохозяин. Он сказал, что мистер Лоулер… был серьезно болен.
– Да, он был болен. Очень болен. Пит жил здесь до того, как переехал в Кенсингтон, хотя к этому моменту мы уже давно были в разводе. Он так никого и не встретил, поэтому я оставалась его единственной близкой родственницей. Когда Пит… когда его не стало, из больницы позвонили именно мне.
– А отчего он умер?
– От эмфиземы. Как и следовало ожидать. Идиот чертов! Он никак не мог остановиться, вот и потерял все, а ведь когда я с ним познакомилась, Пит был самым красивым мужчиной из всех, кого я видела в своей жизни. Я даже не сразу поверила, что он действительно выбрал меня, но потом… К сожалению, я довольно скоро убедилась, что внешность – это позолоченная рамка, тогда как картина внутри оставляет желать лучшего.
– Так что же там, в коробке?
Очнувшись от своих грустных воспоминаний, Лиз посмотрела на стоявшую у нее на коленях картонку.
– Ах да… Здесь все бумаги по его последним нераскрытым делам, документы без адресов, которые я не смогла отослать клиентам.
– По нераскрытым делам?
– Пит был частным детективом.
– Вот это поворот!
– Я думала – вы в курсе…
– Я об этом понятия не имела. Как я уже сказала, его имя и адрес я нашла в бумагах моей бабушки, когда она умерла.
– В бумагах вашей бабушки? А как ее звали?
– Арлетта Лафолли.
Запустив руки в коробку, Лиз принялась перебирать уложенные в нее пластиковые папки.
– Лафолли, Лафолли… – бормотала она себе под нос. – Ага, вот… – Она достала из коробки толстую синюю папку и помахала ею в воздухе. – Так и есть, адрес клиента не указан.
Она протянула папку Бетти.
– Вы случайно не в курсе, что именно мистер Лоулер делал для моей бабушки? Что он расследовал?
– Должно быть, пытался кого-то разыскать, – ответила Лиз. – Большинство дел Пита были именно такими. Он разыскивал пропавших людей, в основном – в связи с наследством.
Бетти на мгновение прижала папку к груди, потом заглянула внутрь. В папке лежали ксерокопии страниц из телефонного справочника, портмоне для фото, старинный фотоальбом, от которого пахло сырой бумагой и плесенью, а также программа концерта джазового трио «Сэнди Бич и братья Лав». Вытащив программу, Бетти развернула ее и прочла несколько строк. Участники трио оказались молодыми, привлекательными чернокожими мужчинами в смокингах, с уложенными гелем короткими курчавыми волосами. Один из них обнимал контрабас, второй наяривал на скрипке, третий прижимал к губам кларнет. Трио должно было выступать в клубе «Белый олеандр» в четверг 8 января 1920 года. Программка была истрепанная, протершаяся на сгибах, но от нее все равно веяло гламуром. Похоже, Сэнди Бич и братья Лав были людьми если не знаменитыми, то, во всяком случае, хорошо известными в Лондоне двадцатых годов.
Перевернув программку, Бетти пробежала глазами текст, напечатанный с оборотной стороны.
«Клуб «Белый олеандр».
Наши сегодняшние гости – знаменитые
Сэнди Бич и братья Берт и Бастер Лав,
участники всемирно известного
Южного синкопированного оркестра.
Единственное выступление в этом составе!
Сэнди Бич и братья Лав подарят вам незабываемый
танцевальный вечер!»
Бетти негромко свистнула.
– Ого!
– Нашли что-нибудь интересное? – Вопрос Лиз вернул Бетти к действительности.
– Даже не знаю… – Она пожала плечами. – А можно я это заберу?
– Разумеется. Я была бы только рада, если бы все бывшие клиенты Пита забрали свои документы. Все эти неразгаданные дела, незавершенные истории… они мне совершенно ни к чему.
Зак на коврике захныкал, и Лиз, опустившись рядом с ним на колени, пересадила малыша на диван.
– А эта ваша бабушка… – проговорила она. – Как вы думаете, кого она хотела найти?
Бетти бросила взгляд на старинную программку, за которой скрывался приторный, обволакивающий мир послевоенного декаданса, кокаина, меховых палантинов, наемных экипажей, вставленных в длинные мундштуки сигарет и украшенных перьями причесок, и сказала со вздохом:
– Она искала некую Клару Каперс, которая впоследствии могла поменять фамилию на Джонс. Это все, что мне известно, если не считать того, что когда-то Клара жила в Сохо. Это тем более удивительно, что бабушка ни разу в жизни не была в Лондоне.
– Как знать… – задумчиво проговорила Лиз, целуя внука в макушку. – Как знать… Иногда кажется – знаешь человека как облупленного, но стоит ему умереть, и на свет божий начинают выползать совершенно потрясающие вещи. Тайны, секреты, ложь и все остальное, что при жизни хранилось под замком. Да, зачастую именно после смерти узнаёшь о человеке всю правду.
Бетти натянуто улыбнулась и прижала папку к груди. Интересно, спросила она себя, сколько правды может содержаться в словах бывшей жены Питера Лоулера?
24
1920
Арлетта никак не могла понять, сильно она пьяна или нет. Вечер в клубе «Белый олеандр» был слишком необычным, не похожим ни на что, к чему она привыкла. Казалось, сам воздух здесь был другим. Другой была и публика, состоявшая из довольно интересных, хотя порой излишне экстравагантных людей, да и пронизанная откровенной чувственностью музыка казалась чересчур возбуждающей. Она разительно отличалась от всего, что Арлетте приходилось слышать раньше, и теперь ей с трудом удавалось вспомнить, какой была ее жизнь до того, как три часа назад она перешагнула порог «Белого олеандра». Как бы там ни было, коктейли, – все те же «Американо», увы, – Арлетта пила не спеша, а не осушала бокал залпом, как делали некоторые друзья Гидеона. Тем не менее она уже выпила три или даже четыре бокала, и голова у нее сладко кружилась.
– Хочешь пойти со мной? – сказал Гидеон, когда музыканты закончили выступление. – Надо поблагодарить этих ребят. Они действительно украсили сегодняшний вечер.
