Она кивнула с таким видом, какой, по ее мнению, должен был иметь человек, на которого можно положиться во всех отношениях.
– Да, примерно через полчаса я буду у тебя, – подтвердила Бетти.
– Договорились. – Дом снова почесал в затылке, потом сунул руки в карманы джинсов и, повернувшись, пошел к выходу из кафе. В дверях он, однако, остановился. – Только никому не говори, ладно? Никому не говори, куда идешь.
– Честное скаутское. – Она отсалютовала ему, приложив два пальца к виску, и, дождавшись, когда он скроется из виду, с облегчением откинулась на спинку своего кресла.
21
Пять минут спустя Бетти была дома. Там она сразу отправилась в ванную, которая, по счастью, была свободна, и, впервые за все утро заглянув в зеркало, увидела, насколько кошмарно она выглядит. Это было не лицо, а тихий ужас. Неудивительно, что Дом не сразу ее узнал.
Бетти смотрела на себя до тех пор, пока ее черты в зеркале не стали расплываться и подергиваться, как выброшенная на сушу рыба. Только после этого она немного пришла в себя и, встав под душ, принялась яростно тереть лицо мылом и специальным скрабом. Смывая с лица густую мыльную пену, Бетти вдруг подумала, что, пожалуй, даже к лучшему, что она понятия не имела, как выглядит. Посмотри она на себя в зеркало перед уходом, и она ни за что бы не вышла из квартиры, не говоря уже о том, чтобы первой заговорить с Домом. А если бы она не заговорила с ним, то не собиралась бы сейчас к нему, чтобы сидеть с его детьми.
Выбравшись из душа, Бетти надела чистое белье, платье из лайкры в черную и белую полоску, сапожки до колен и джинсовую куртку. Волосы она тщательно спрятала под беретом, наложила на лицо немного косметики и даже слегка подушилась. Проигнорировав Джо-Джо, который ни с того ни с сего начал настойчиво расспрашивать, куда это она собралась и для кого так расфуфырилась, Бетти вышла из квартиры, чувствуя, как от волнения у нее подгибаются колени и сосет под ложечкой.
Увидев Бетти на пороге своего дома, Дом Джонс разглядывал ее так долго, словно не мог поверить, что перед ним – тот же самый человек, с которым он разговаривал в кафе полчаса назад. На руках Дом держал младенца, еще одна крошечная девочка цеплялась за его ногу.
– Круто! – проговорил он наконец, внимательно оглядев Бетти с головы до ног. – Ну, проходи.
Дом пошире распахнул дверь, пропуская ее в прихожую. Когда Бетти оказалась внутри, он столь же внимательно окинул взглядом ближайшие подступы к подъезду и только потом закрыл дверь.
– Проходи, – снова сказал он. – И извини за беспорядок. Этот дом никогда не предназначался для того, чтобы в нем жили дети. – Сухо улыбнувшись, Дом провел ее по короткому коридору, выкрашенному матовой черной краской, в крошечную гостиную, стены которой были наполовину облицованы деревом, наполовину выкрашены в цвет, который Бетти определила бы как «спелый баклажан». Следующая комната была побольше. Там стояли два очень больших старинных дивана в стиле ар-деко, обитых блестящей коричневой кожей, и широкоэкранный телевизор. С потолка свешивалась сложная конструкция из хрома и хрусталя, разболтанный паркет был застелен бежевыми ворсистыми коврами, а в дальнюю стену, облицованную красным деревом, были вделаны два аквариума. Стены были сплошь увешаны режущими глаз картинами современных художников (припомнив все, чему ее учили в художественном колледже, Бетти сумела идентифицировать одну из них как творение Дэмьена Херста
[15]). Кофейный столик из толстого стекла был завален кубиками «Лего», пластмассовыми кувшинчиками и тарелками с недоеденными тостами, но Бетти все равно казалось, что на самом деле он предназначен для яростного секса с сексапильными незнакомками, для выкладывания «дорожек» высококачественного кокаина, для карточных игр далеко за полночь или просмотра редких книг о художниках, знаменитых режиссерах и скончавшихся от передозировки рок-звездах. В любом случае, этот стильный предмет мебели явно не годился для того, чтобы дети собирали на нем домики и машинки из легких пластмассовых кубиков.
– Итак, – промолвил Дом и наклонился, чтобы взять на руки второго ребенка, – давайте знакомиться. Это моя средняя, ее зовут Акация… – Он кивнул в направлении девочки, которую только что поднял с пола. – А это Астрид… – Последовал кивок в сторону младенца, чьи мягкие, вьющиеся волосики делали его больше похожим на куклу, чем на настоящего, живого ребенка. – И где-то здесь должен околачиваться мой старший, мой сынок Донни. – Он оглянулся через плечо. – Эй, Донни, ты где? Иди-ка сюда!
В дверях комнаты появился мальчик лет трех. В руке он держал большой пластмассовый пистолет. Лицо его было разрисовано камуфляжными полосами, а поперек груди висел патронташ.
– Это Донован, он же Донни. Познакомься, сынок, это… – Дом запнулся и беспомощно посмотрел на нее.
– Бетти. Меня зовут Бетти, – подсказала она, широко улыбаясь и переводя взгляд с одного озадаченного маленького личика на другое. – Бетти Дин.
– Красивое имя, – подхватил Дом. – Так вот, девочки и мальчики, это мисс Бетти. Она живет в соседнем доме и была настолько добра, что согласилась помочь мне присмотреть за вами, пока не вернется ваша мамочка. В общем, я прошу всех вас, – в особенности тебя, Донован, – вести себя очень, очень хорошо. Суперхорошо. Понятно?
Донни, наморщив мордашку, недовольно посмотрел на отца, а потом плюхнулся на диван за его спиной.
– Я хочу, чтобы мама пришла… – заявил он.
Дом слегка приподнял брови и повернулся к сыну.
– Я знаю, дружок, но мама сегодня занята. Мама работает.
– Тогда пусть придет Мойра.
Тяжело вздохнув, Дом опустился на диван рядом с Донни. Дочерей он кое-как пристроил на коленях.
– Ты же знаешь, что Мойре пришлось вернуться домой. Она живет очень далеко, в Новой Зеландии…
– Не хочу никакой Зиландии. – Малыш выпятил нижнюю губу и, отвернув голову, с несчастным видом уставился на ковер. – Хочу Мойру!..
Дом провел ладонью по густым, светлым волосам Донни, который был подстрижен в стиле 70-х – кажется, припомнила Бетти, эта прическа называлась под «шведского мальчика».
– Я тоже хотел бы, чтобы Мойра была сегодня здесь, – сказал Дом. – Но тут уж ничего не поделаешь.
– Сколько им? – спросила Бетти, и Дом пожал плечами.
– Астрид… черт, я не знаю. Сколько твоей сестре, Донни?
Донни пожал плечами, точь-в-точь как отец.
– Она родилась как раз перед тем, как я отправился на гастроли в Гонконг; это было в декабре, значит… значит, ей около полугода. Да, точно, она родилась шестого декабря. Акация на год старше, она появилась на свет двенадцатого декабря, значит, ей полтора. Ну а Донни уже совсем большой, ему исполнилось три в… – Дом прищурился, пытаясь припомнить месяц и число, когда родился его первенец. – …В сентябре! – радостно воскликнул он после небольшой паузы. – Точно, в сентябре.
