Джон рассмеялся.
– Как я могу тебя не одобрять, если я тебя даже не знаю толком?
– Понятия не имею. – Бетти пожала плечами. – Обычно люди относятся ко мне более приветливо, а ты… Ты держался так, словно я тебе ни капельки не нравлюсь.
Он посмотрел на нее и сухо улыбнулся.
– Такое свойство характера, я полагаю. Я никогда не старался проявлять чрезмерное дружелюбие. От всей этой фальшивой приветливости меня просто коробит.
– А почему она обязательно должна быть фальшивой? И вообще, разве это так трудно – относиться к людям как к друзьям?
– Откуда ты родом? – неожиданно спросил Джон.
– С Гернси. А что?
Он снова улыбнулся.
– Нет, ничего.
– А все-таки?
– Действительно ничего. Просто я так и думал. Ну, что ты приехала в Лондон из какого-то далекого, уединенного местечка, где совсем мало людей, где все друг друга знают и поэтому привыкли держаться дружелюбно и приветливо.
Бетти ощетинилась.
– Даже на таких маленьких островах, как Гернси, далеко не все дружелюбны и приветливы, – заявила она. – Я знаю, что большинство горожан представляют сельских жителей именно так, но это просто дурацкий стереотип, который, к тому же, очень далек от действительности. Некоторые из наших островитян держатся довольно высокомерно и холодно, уж можешь мне поверить. Кроме того, на самом деле я вовсе не с Гернси, я из Суррея, просто потом мы переехали на этот остров… не по моей вине.
Джон поднял ладонь вверх, пытаясь остановить ее словоизвержение.
– Я вовсе не хотел тебя оскорбить или задеть твои чувства, – сказал он примирительным тоном. – Просто люди, которые недавно приехали в Лондон, обычно более тонкокожие. По ним все видно.
– И по мне видно? – все еще немного агрессивно осведомилась она, и Джон окинул ее внимательным взглядом.
– Нет, – промолвил он наконец. – В тебе есть что-то еще. Особенное. Что-то такое, чего нет в большинстве девчонок из провинции.
Бетти с торжеством улыбнулась, польщенная его похвалой. Последние несколько месяцев жизни на острове, в течение которых ей пришлось ухаживать за умирающей женщиной, оставили на ней несмываемую отметину, и сейчас она была этому рада. Наверное, именно это отличало ее от других «провинциалок», как выразился Джон, но дело было не только в этом. Лежащая на ней печать свидетельствовала: все, что с ней случилось, – жизнь в доме на краю утеса, прошедшая в труде и заботах юность, любовь Арлетты, – все это действительно было. И Бетти была бы очень огорчена, если бы все это просто исчезло, кануло без следа.
Кто-то забарабанил в дверь, и Бетти подскочила от неожиданности. Она совершенно забыла, где они находятся. Залпом допив воду, она сказала:
– Пожалуй, мне надо немного здесь прибраться. Ты подождешь, пока я не закончу? Никуда не уйдешь?
– Давай я помогу, – предложил Джон Любезноу, вставая с бортика ванны.
– Нет, что ты! Я справлюсь. Лучше скажи тем, кто там стучит, чтобы приходили попозже. Туалет закрыт на уборку.
– Тебе точно не надо помочь?
– Господи, конечно, нет! Я не хочу, чтобы ты убирал мою блевотину. Это было бы… – Она улыбнулась. – …Негостеприимно. В общем, выметайся. – Бетти шутливо подтолкнула его к двери. На мгновение ее пальцы коснулись его руки, и она почувствовала, как между ними пробежало что-то вроде электрического тока, однако ощущение отнюдь не было неприятным. Напротив. От него исходило что-то теплое, живое, настоящее. Человеческое.
– Давай я хотя бы попытаюсь прочистить унитаз, – сказал Джон, чуть ли не впервые за все время их знакомства глядя на нее с неподдельной, искренней добротой, и только в глубине его глаз поблескивали искорки всегдашней иронии.
– Я сама, – быстро ответила Бетти. – Я много лет жила в старом особняке, который буквально разваливался на куски, и я вполне в состоянии починить неработающий туалет. Честное слово.
– В особняке? – переспросил Джон. – С каждой минутой все любопытственнее. Расскажешь?..
– Жди меня на площадке пожарной лестницы, – велела Бетти. – Вот закончу здесь и все тебе расскажу.
Когда Джон наконец ушел, она закрыла за ним дверь, потом полезла в шкафчик под ванной. Оттуда она достала баллончик-распылитель с дезинфицирующим средством, тряпку, ведро и принялась за неаппетитную работу.
Первым, с кем она столкнулась, когда, закончив уборку, выходила из ванной, оказалась ее сердитая соседка снизу. К этому времени Бетти уже знала, что ее зовут Кэнди Ли. Она была одета в цветастую блузку, джинсовую мини-юбку и джинсовый жилет, а на ногах у нее были пробковые сабо с джинсовым верхом. Волосы Кэнди украсила яркими цветами из шелка, но еще ярче них пламенел размазанный след яркой губной помады на ее правой щеке. В одной руке Кэнди держала бутылку водки, в другой – бутылку пива.
– Чем ты там заниматься? – требовательно спросила она, кивнув на дверь ванной.
Бетти с любопытством посмотрела на нее.
– Чинила унитаз, – с гордостью ответила она.
Маленькая азиатка бросила на нее сердитый взгляд.
– Почему так долго?
– Сколько надо, столько и чинила, – отрезала Бетти.
– Иди-ка сюда… – Схватив ее за руку, Кэнди втолкнула ее обратно в ванную, вошла следом и заперла дверь на задвижку. Судя по всему, она уже давно мечтала сюда попасть: усевшись на унитаз, Кэнди даже застонала от наслаждения, когда струйка мочи со звоном ударила в начисто отмытый фаянс. Бетти с ужасом смотрела на нее.
– Я, пожалуй, пойду?.. – проговорила она робко.
– Нет, нет, ты остаться! Ты мне нравиться. Я хотеть поговорить с тобой.
– Меня ждут. Там… – Бетти махнула рукой в сторону пожарной лестницы. – Поговорим в другой раз, ладно?
– Нет ладно. – Не вставая с унитаза, Кэнди наклонилась вперед и вцепилась Бетти в запястье. – Я хотеть говорить сейчас. Кстати, чем так сильно вонять? Наверное, здесь кто-то тошнить! Как это отвратительно! – Она помахала рукой у себя перед носом, потом выхватила из крошечной сумочки, висевшей у нее поперек груди, флакончик дезодоранта для тела и, несколько раз нажав на распылитель, щедро побрызгала им вокруг себя.
– Иди сюда, я тебя тоже побрызгать, – сказала она. – Ты вонять рвота.
И прежде чем Бетти успела увернуться, Кэнди обдала ее из своего баллончика какой-то быстро испаряющейся жидкостью, которая отдавала не то несвежим бельем, не то дешевым освежителем для туалетов.
– Ты быть очень красивая девчонка, – добавила она, и Бетти уставилась на нее в немом изумлении.
– Самая красивая из всех, которых я видеть.
– Я, гм-м…
– Почти самая красивая из всех, которых я видеть за вся жизнь. Мег Райан – самая красивая, но ты почти такая же. Я любить девушки.
