Машина «Скорой» круто повернула, и Бетти пришлось крепко вцепиться в сиденье. Еще через пару минут машина остановилась у приемного покоя больницы, санитары переложили Джона на каталку и повезли по длинным, извилистым коридорам. Бетти шла следом, пока его не вкатили в отгороженную занавесками палату. Оставшись в коридоре одна, она опустилась на пластмассовый стул и уставилась на плакат, посвященный необходимости делать уколы от столбняка.
Бетти просидела в коридоре не меньше четверти часа, когда из палаты вышел врач.
– Я его знакомая! – выпалила она, вскакивая на ноги. – Как он? Ну, мужчина, которого только что привезли? Он поправится?
Врач улыбнулся.
– Думаю, да.
– А можно мне его повидать? – спросила Бетти.
– Нет, – ответил он. – Пока нет. Ваш друг в сознании, но состояние пока тяжелое. Мы предполагаем, что у него «болезнь легионеров»
[41]. Точнее можно будет сказать, когда будет готов анализ крови. Если мы не ошиблись, вашему другу придется остаться в больнице по крайней мере до завтра, чтобы мы могли ввести ему антибиотики. Кроме того, у него, похоже, легкое сотрясение мозга, которое также требует врачебного наблюдения.
– Но он хотя бы помнит, что с ним произошло?
– О да, сейчас ваш друг вполне compos mentis
[42], но мы все равно должны за ним понаблюдать… просто на всякий случай.
– А что такое эта «болезнь легионеров»? И как он мог ее подцепить?
Врач пожал плечами.
– Это инфекционное заболевание, такое же, как грипп или пневмония. Передается, главным образом, воздушно-капельным путем.
– А мог он заболеть, потому что живет в сырой квартире?
Врач засунул руки в карманы халата.
– Да, – сказал он. – Определенно. В условиях повышенной влажности развиваются самые разные болезнетворные микроорганизмы, способные причинить вред здоровью.
Бетти кивнула.
– А он знает, что я здесь?
– Да, думаю, знает. Во всяком случае, он знает, что кто-то здесь есть. Когда его переведут в общую палату, вы сможете его повидать. Сейчас мы просто ждем, пока освободится койка. Думаю, это не займет много времени. – Врач ободряюще улыбнулся и собрался уходить, но снова остановился. – Кстати, меня зовут Ричард. А вас?
– Бетти.
Врач окинул ее взглядом, в котором смешивались восхищение и желание.
– У вас потрясное имя. Рад был познакомиться, Бетти, – сказал он и вернулся в палату.
Бетти проводила его недоуменным взглядом. Ей не очень понравилось, что Джона лечит врач, который говорит «потрясное» и пытается подбивать клинья к друзьям своего пациента.
Следующий час тянулся бесконечно. Бетти по-прежнему сидела в коридоре и от нечего делать возилась со своим мобильным телефоном. В какой-то момент она сообразила, как посылать сообщения. Быстро набрав текст эсэмэски, она отправила ее Джо-Джо – единственному из всех своих знакомых, у которого был мобильник.
«Я в больнице с Джоном, который торгует пластинками. Он ударился головой. А как ты?»
Через тридцать секунд пришел ответ:
«У меня все хор. А у тебя? Бедный Джон, поцелуй его за меня. Нам тебя очень не хватает».
Прочитав сообщение, Бетти ясно представила, как Джо-Джо в униформе «Вендиз» сидит в комнате для персонала и набирает текст одной рукой, потому что в другой у него большой стакан «пепси», а напротив него еще кто-то ест чипсы и читает «Сан». Другой мир, подумала она. Другая жизнь.
«Я тоже по вам скучаю», – ответила она и, подумав, прибавила три «х».
В телефоне отыскалась и какая-то простенькая игрушка. Бетти играла в нее, пока на экране не замигал значок разряженной батареи. Тогда она спрятала телефон в сумочку, прочла забытый кем-то в соседнем кресле номер журнала «Сделай перерыв»
[43], купила в автомате пакет чипсов и выпила горячего чая из пластикового стакана. Прошло еще какое-то время, и в коридоре наконец появился Джон, которого везли на кресле-каталке. Он растерянно улыбался и выглядел глубоко потрясенным.
– Привет, непоседа, – хрипло сказал он.
– Сам такой! – отозвалась Бетти, широко улыбаясь.
Джон засмеялся.
– Ничего смешного, – сказала Бетти. – Сегодня мой первый за неделю выходной, и бо́льшую его часть я вынуждена торчать здесь. И все из-за тебя!
– Ну и глупо, – сказал он.
Бетти рассмеялась и, импульсивно шагнув вперед, взяла его за руки.
– Наверное, я действительно глупая, – сказала она. – Но мне было тебя очень жалко.
На виске Джона она увидела несколько хирургических швов, из вены на руке торчала капельница, которую санитар катил следом за креслом. Джона везли к лифтам, и Бетти пошла рядом.
– Ты неплохо выглядишь, – сказала она, когда двери лифта закрылись и кабина стала подниматься.
– Ну да, – проговорил он. – Могу себе представить!
– Нет, серьезно! Особенно по сравнению с тем, как ты выглядел два часа назад.
– Это когда я валялся в туалете и истекал кровью?
– Да. – Она несильно пожала ему руку. – Должна признаться, зрелище было душераздирающее.
– Как ты меня нашла? – спросил Джон.
– Парень, который торгует туалетными принадлежностями, сказал, что ты пошел в… в паб.
– А-а, Мики…
– Да, наверное. Он не представился.
– Старина Мики…
Двери лифта отворились, и санитар повез Джона по очередному коридору.
– Ну, теперь ты убедился, что я была права? Тебе просто необходимо переехать. Ты не должен оставаться в этой твоей сырой квартире, иначе твоя болезнь может повториться.
Джон пожал плечами.
– Но у меня по-прежнему совершенно нет времени что-то искать.
– Тогда можешь жить у меня. – Эти слова сорвались с ее языка так стремительно, что Бетти не успела даже обдумать свое предложение как следует. – Я теперь почти не бываю дома, ты тоже все время где-то бегаешь. Думаю, мы не будем особенно мешать друг другу.
– Но, Бетти, ты ведь живешь в квартире-студии…
– Да, но у меня есть антресоли.
– А ты знаешь, что во мне шесть футов и два дюйма?
– Тогда я позвоню твоей сестре, будешь жить у нее.
