– Прошу за стол, – объявляет Амми, вернувшись в гостиную.
На столе лежат льняные салфетки, привезенные сюда Амми почти тридцать лет назад, выставлены блестящие от масла хрустящая самса, пакора, соусы цвета жемчуга, дахи.
Все рассаживаются. Амми принимается раздавать тарелки с закусками. Вспомнив, каким голодным был Натаниэль, Харун просит Амми передать ему по две порции и объясняет, что представляет собой еда.
Когда блюдо доходит до Лисы, она отмахивается и обращается к Фрейе:
– Не хочу показаться грубой, но как на музыке можно заработать денег?
Амми кашляет.
– Уверена, она найдет способ, – вступается Халима, смеряя Харуна взглядом.
– Будучи артистом, не так легко это сделать, – продолжает Лиса. – Когда я была моложе, хотела стать фигуристкой, но там тоже не заработать денег, вдобавок приходится постоянно путешествовать. – Она качает головой. – А я домоседка, так что нет, спасибо. К счастью, у меня был план Б: недвижимость. У тебя должен быть план Б. Он есть?
– Нет, – тихо признается Фрейя.
– А должен, – настаивает Лиса. – В смысле, медбратом и то, наверное, можно заработать больше. И уж точно в недвижимости. Мы со Стивом отлично справляемся, да, дорогой?
– В жизни есть вещи поважнее денег, – говорит Амми. – И очень много разных дорог.
– Пока эти дороги ведут к медицине, бизнесу или юриспруденции, – уточняет Халима.
– Не забудьте, – добавляет Абдулла, – инженерия тоже неплоха.
– Это нечестно, – обращается Амми к Халиме. – Ты хочешь быть… – Она шевелит пальцами. – Создателем мультфильмов.
– Мультипликатором, Амми. Например, для компании Pixar.
Харун в неверии слушает все это. Почему они говорят о выборе профессии?
Амми поворачивается к Натаниэлю.
– А какой областью в медбратстве ты будешь заниматься?
– Хватит расспрашивать моих друзей, – буркает Харун. Он знает, что ведет себя грубо, но хочет перевести допрос с Натаниэля на себя.
– Хосписный уход, – отвечает Натаниэль.
– Работать с умирающими? – удивляется Лиса. – Как депрессивно.
– Мне кажется, это честь – сопровождать людей, когда они покидают этот мир. – Натаниэль замолкает, чтобы слизать с пальца соус из тамарина. – Мы все умрем. Это единственное, в чем можно быть уверенным и что объединяет всех людей на планете.
– Так и есть, но пусть с нами это случится не скоро, Иншаллах, – говорит Абу. – Не пора ли нам перейти к основному блюду?
Амми поднимается.
– Beti, помоги мне принести еду.
Халима встает. Фрейя тоже. Они втроем исчезают в кухне и появляются с таким количеством еды, что хватит еще на десятерых гостей. Фрейя ставит перед Харуном курицу.
– Твоя мама сказала, это твое любимое блюдо.
Курица кархаи, бирьяни из ягненка и кима. Тут все его любимые блюда. Но он пришел сюда не ради отличного ужина с любимой едой. Он пришел, чтобы открыться. Почему его никто ни о чем не спрашивает?
– Везде специи? – спрашивает Лиса, оглядывая еду. Затем поворачивается к Натаниэлю. – Я всегда ухожу отсюда с ужасным несварением желудка.
– Я приготовила тебе кое-что особенное, без специй, – отвечает Амми, указывая на тарелку со спагетти.
Лиса кривится.
– Мне нельзя пасту. У меня аллергия на глютен.
– Аллергия на глютен? – спрашивает Амми.
– Да, никакого хлеба, пасты и тортов. Всего мучного.
– Саиф ничего не говорил про аллергию.
– Ничего страшного. Я просто поем рис.
– Попробуй чечевицу, дорогая, – предлагает Саиф.
– А она острая? – интересуется Лиса.
– Для меня нет, – отвечает Амми.
– И что это значит?
– Это значит, что она не считает чечевицу острой, – фыркает Халима.
Лиса вздыхает.
– Может, откроем вино? – Она указывает на бутылку, которая стоит в буфете в блестящей майларовой пленке. – Крышка отвинчивается. – Она поворачивается к Фрейе. – Знаю по опыту, что в этой семье нет штопора.
– Мы не пьем вино, – отмечает Халима. – Зачем нам штопор?
– Для гостей? – язвит Лиса.
Амми достает бутылку из буфета и осторожно держит ее, словно в ней стрихнин.
– Хотите вина? – спрашивает она Фрейю и Натаниэля.
– Мне достаточно воды. – Фрейя.
– Мне тоже. – Натаниэль.
Харун смотрит на друзей и удивляется их спокойствию. Предложив им присоединиться к семейному ужину, он не объяснил, кто здесь будет, чего ожидать и в честь чего торжество. Не пришлось. Они тут же согласились, стоило ему упомянуть еду, а когда сели в поезд, он не мог решить, как лучше вставить замечание: «О, кстати, это прощальный ужин в мою честь, потому что завтра я улетаю в Пакистан найти себе жену, хотя все еще люблю бывшего и не хочу жениться, к слову, Джеймс сказал мне убираться из его жизни». О таком просто так не заведешь разговор. Особенно если ты трус.
Лиса встает и забирает бутылку у Амми.
– Я сама себе налью, – говорит она и топает на кухню. – Стив, ты будешь?
– Нет, спасибо, дорогая.
Когда она уходит, воцаряется неловкое молчание. Без фейерверка остроумных замечаний Лисы Харун задерживает дыхание в ожидании, когда начнется основное мероприятие. Когда Амми внимательнее посмотрит на бухгалтерскую книгу, задаст вопросы про Фрейю и Натаниэля и уточнит связь Харуна с ними. Когда это произойдет, все выявится, и Харуну ничего не останется, кроме как расколоться.
Но Амми лишь спрашивает Натаниэля, можно ли ему глютен, точно думает, это странность белых.
– Определенно, – отвечает Натаниэль, наполняя тарелку. – Вот это что такое? – Он показывает на одно из блюд.
– Шиш-кебаб, – отвечает Абдулла.
– А это?
– Ачар-гошт, – подхватывает Халима. – Куча специй.
– Начни лучше с кебаба, – советует Амми.
Натаниэль берет три штуки. Амми улыбается.
– У тебя очень милые друзья, – заявляет она. – Надо было раньше пригласить их в гости.
Харун не улыбается в ответ. Он привел друзей не для того, чтобы впечатлить Амми. Он привел их, чтобы активировать ее нюх ищейки. Конечно, его семья захочет знать, что он делал с этими двумя людьми, с которыми они не знакомы. Конечно, Абу задаст больше серьезных вопросов, а не поверхностных, как Лиса. Конечно, любопытство Амми по поводу неприглашенных гостей не успокоить нависшим над едой парнем, точно завтра никогда не наступит.
* * *
Насчет этого.
