Девчонки, получив автографы и фотографии, начинают расходиться, но, быстро пошептавшись, возвращаются.
– Ладно, ты можешь отказаться, – начинает Джиа, – но мы обычно приходим сюда с нашей подругой Сашей. Каждый день. Это наше место. И сегодня она должна была пойти с нами. Но заболела.
– А у нее сегодня день рождения, – добавляет Вайолет.
– Ужасно болеть в свой день рождения, – говорит Фрейя.
– Это точно. Она умрет, когда узнает, что пропустила.
Фрейя сочувственно кивает.
– А ты можешь записать для нее сообщение?
– Пожалуйста! – просит Маккензи.
– Конечно.
Джиа наводит телефон на Фрейю.
– Привет, Саша. Надеюсь, тебе уже лучше, с днем рождения.
Девочки переглядываются.
– А ты можешь спеть для нее? – спрашивает Джиа.
У Натаниэля щемит сердце еще до того, как он поднимает голову и видит, что Фрейя, такая добродушная и щедрая, внезапно опечаливается.
– Не думаю, – отвечает она.
– Ничего особенного. Просто «С днем рождения».
Фрейя мешкает, отразившаяся на лице неловкость сменяется отчаянием – Натаниэль хорошо знаком с такой переменой, он мог бы определить ее с завязанными глазами.
– Мы не станем выкладывать ее в соцсетях, – обещает Вайолет.
– Эм, не могу, правда, – отвечает Фрейя. Натаниэль снова слышит песню. Она уже знакома ему, он словно всегда ее знал.
* * *
– Ну, это было грубо, – говорит Харун после ухода девчонок. – Ты была с ними так мила, а они все не унимались.
Он говорит как Джеймс, который иногда следил за реакцией людей на Фрейю, словно был ее личным защитником. Коим, по его мнению, он и являлся. После того как отец его выгнал, он услышал ее песню «I Will Survive» и решил, она поет для него. Он оставил комментарий, чего ни до, ни после не делал: «Не уверен, что я переживу». И Фрейя ответила: «Переживешь. Можешь в это не верить, но я верю». И с того момента Джеймс приободрился.
– Еще просили спеть. Как думаешь, Саша вообще существует? – продолжает Харун. – В смысле, ты же не какая-то обезьянка, верно? – добавляет он, хотя сорок минут назад представлял, как Джеймс окажется в кафе, Фрейя споет ему одну из своих песен и он будет прощен. – Это, должно быть, так утомительно. Наверняка ты иногда хочешь, чтобы тебя оставили в покое.
* * *
Она не хочет этого. Она этого боится.
«Цифры упадут. Фанаты забудут».
А что потом? Кто останется?
Фрейя поникает и начинает плакать.
* * *
Натаниэль стирает с ее щеки слезу.
Я все увижу, слышишь,
И помогу тебе.
И в этот момент Натаниэль все понимает.
– Ты не можешь петь, – говорит он.
* * *
Фрейе наказано никому не рассказывать о своих текущих проблемах. Хейден предупредил, что это изменит все, над чем они так усердно трудились, чтобы создать Фрейю. Фрейя упорна. Фрейя непреклонна. Фрейя – судьба. «Никому не рассказывай. Ни фанатам, ни друзьям», – предупредил Хейден.
Каким друзьям? Ее фанаты – вот ее друзья.
Она бросает взгляд на Натаниэля и Харуна, которые смотрят на нее со смесью ужаса и нежности. Смотрят не как незнакомцы, а как друзья.
– Я не могу петь, – подтверждает она.
* * *
– Что значит, ты не можешь петь? – Харун в смятении. Если Фрейя не может петь, все развалится на части. Если она не может петь, как он вернет Джеймса?
– То и значит, – отвечает она. – Когда я пытаюсь, когда даже думаю о том, чтобы попытаться, мой голос становится сдавленным.
– Возможно, ты устала от работы в студии и записи альбома.
– Я не была в студии три недели, – признается она.
– Но фотографии…
Всего неделю назад они с Джеймсом видели ее фотографию с подписью, как все гладко идет.
– Их сделали раньше, – объясняет она. – И запостили, чтобы создать видимость благополучия. Пока я не верну голос.
– Но ты же его вернешь? И закончишь?
Она качает головой.
– Может, и нет.
Харун представляет, как Джеймс узнает о Фрейе и ее незаписанном альбоме, и пусть он познакомился с ней совсем недавно и не имеет к этому ровно никакого отношения, ему кажется, будто тут есть его вина.
Слезы жгут его глаза. Будучи маленьким, он так часто плакал, что старшие братья дразнили его, а Амми ругала. «Почему ты постоянно ноешь? Даже твоя сестра столько не плачет». Просто слезы несли его секрет точно так же, как кровь – ДНК. Он научился не плакать. Он не плакал даже с Джеймсом. Даже когда Джеймс плакал, а он думал, что это его убьет.
– Эй, – произносит Фрейя, вытирая слезы. Она накрывает его руку своей, а Натаниэль завершает пирамиду, и Харун наслаждается этой тяжестью, как одеялом в холодную ночь. – Это не твоя проблема. Не стоит волноваться.
Но она ошибается. Может, это не его решение, но его проблема.
– Но Джеймс тебя любит. Он твой самый преданный фанат.
Фрейя грустно улыбается. Натаниэль дожевывает остатки второго сэндвича.
– Кто такой Джеймс? – спрашивает он.
– Он мой… – начинает Харун.
Он должен сказать, что Джеймс – его бывший парень. Потому что с прошлой недели («Убирайся из моей жизни») так оно и есть. Но Харун никому не признавался, что Джеймс его парень. Никому не признавался, что уже полтора года влюблен в этого парня. Даже когда общался с кузеном, не произнес это слово – «парень». Ни разу не назвал имени Джеймса. И кажется несправедливым называть его бывшим парнем, когда он так и не побывал просто парнем.
– Мой парень, – продолжает Харун. – И он без ума от тебя. Только не подумай ничего плохого.
– Правда? – удивляется Фрейя.
– Правда.
Пробка выскочила, и выливается все, что он никому не мог рассказать о Джеймсе. Что Джеймс видит во всех в первую очередь хорошее, ненавидит холод, клянется, что может приготовить какую-нибудь вкуснятину всего из пяти ингредиентов (Харун ни разу не видел, как он готовит, но пробовал тушеное мясо и пасту, которые ему приносил Джеймс в контейнерах). Что когда Джеймс был маленьким, то у них на душевой занавеске была изображена карта мира, и он тратил всю горячую воду, запоминая страны, даже те, которые уже не существовали (например, Югославия), и пусть он никогда не выезжал за пределы трех штатов, его тяга к путешествиям была невыносимой. Что в холодные дни они с Джеймсом притворялись, как отправляются в далекие местечки.
И он рассказывает Фрейе, как Джеймс ей предан, умеряя его одержимость, как это в свое время делал сам Джеймс. «Ты должен кое-что знать обо мне», – сказал он Харуну, и тот подготовился к неприятным известиям («у меня есть парень», «я – инопланетянин»), но Джеймс признался, что одержим одной певицей. Рассказал, как услышал кавер Сестер Кей на песню «I Will Survive» в тот самый день, когда отец его выгнал, и почувствовал, что Фрейя обращается к нему. И написал ей. И она ответила.
