Хит вперился в Чендлера, как бы подчеркивая всю серьезность угрозы.
Чендлер решил спросить в лоб:
– Если Гэбриэл так твердо намеревался убить вас, как же вы сбежали?
Подозреваемый положил руки на стол. Под наручниками виднелись ссадины, черные от въевшейся в них грязи.
– Повезло. Я стал разгибать кандалы: они были старые, ржавые, и я надеялся, что они сломаются. Так и вышло. Замок взял и вывалился. Я сперва оторопел, не веря своим глазам, потом схватил с верстака топорик и начал долбить по другому наручнику, стараясь не отхватить себе полруки. При этом все прислушивался, не идет ли Гэбриэл.
– Но он не приходил.
Хит самодовольно улыбнулся.
– Чтобы не было слышно звона, я снова стал орать – с каждым ударом все громче. В общем, руку высвободил. – Он посмотрел на ладонь, покрытую мозолями. – Хотел так же разобраться с ногами, но тут увидел на гвоздике ключ. Думал прорубить себе топориком выход, но лезвие было слишком тупое, поэтому я подошел к двери в дом и заглянул внутрь.
Хит прикрыл глаза, вспоминая.
– Гэбриэл сидел там, спиной ко мне, весь заваленный бумагами и картами, как будто искал, где бы меня закопать.
– Спиной к вам, говорите? – спросил Чендлер.
– Ну да.
– И у вас в руках был топор?
– Ну да…
– Почему вы не напали на него?
Хит замялся, как будто раньше ему это в голову не приходило.
– Мне просто хотелось убраться оттуда, сержант. К сожалению, он обернулся и заметил меня. Не знаю, кто из нас больше испугался. Я рванул к двери и побежал куда глаза глядят. А кругом – деревья, глушь, чтоб их…
– Вы же работаете на природе, разве нет? – заметил Чендлер.
– Только из-за денег. Я бы с большей радостью сидел где-нибудь в городе, в офисе с кондиционером. Увы, мозгами не вышел задницу протирать на конторской работе.
– Значит, вы побежали, а он – за вами? – спросил Чендлер, не давая подозреваемому увести разговор в другую сторону.
– Да. Натуральный стайер, хотя по виду и не скажешь. Мне, правда, удалось немного оторваться, а потом я выбежал к могилам.
– К могилам? – спросил Чендлер, изображая удивление.
– Ну да… по крайней мере, мне так показалось.
Последнее уточнение вызывало подозрения: как будто Хит пытался скрыть, что проболтался.
– Сколько их было?
– Шесть, кажется. Если учесть жару, как будто в аду оказался. – Хит вяло усмехнулся, но, видя, что Чендлер юмора не оценил, тут же посерьезнел. – Я побежал вверх по склону в надежде, что куда-нибудь он меня выведет, но там был обрыв. Тут Гэбриэл меня догнал и сбил с ног. – Он откашлялся. – Драки почти не помню, только то, что никто никому особо не зарядил. Мы боролись, катались и наконец свалились с обрыва. Ударившись о землю, я подумал, что умер: дышать нечем, руки-ноги не слушаются. Потом я, наверное, отключился. Пришел в себя, открываю глаза: вижу перед собой склон и не понимаю, где нахожусь.
– Сколько вы пробыли без сознания?
– Не знаю… Солнце еще было высоко, так что, думаю, всего пару часов.
– Хорошо, – кивнул Чендлер. – А где был Гэбриэл?
– Рядом валялся. Весь в ссадинах и синяках… Живой, мертвый – мне было плевать. Я бросил его и ушел.
Итак, ни один подозреваемый не пытался добить другого. Если кто-то из них и правда серийный убийца, он бы не стал упускать такой шанс. Напрашивается вывод: врет либо Хит, либо Гэбриэл.
– Несколько часов я плелся куда глаза глядят, пока не вышел на грунтовку, – продолжил Хит. – Она вывела меня к ферме. Мне показалось, что никого нет дома, поэтому я решил одолжить машину. Вдруг появляется этот хрен с ружьем. И вот я сижу здесь, треплюсь с вами, а тот псих разгуливает на свободе.
Чендлер решил раскрыть карты и посмотреть, как Хит отреагирует.
– Этот «псих» рассказал нам ровно то же самое: что вы похитили его и пытались убить.
Хит побледнел и недоверчиво замигал глазами.
– Вы его поймали?
– Да.
Хит помолчал.
– Он врет.
– Допустим. А зачем?
– Что значит «зачем»?
– Зачем Гэбриэлу врать?
Хит сполз на край сиденья; ножки стула заскрипели по полу.
– Я же сказал: он псих.
– Может, есть конкретная причина? Кто-нибудь, кто желает вам смерти, например? Или, наоборот, хочет подставить? У вас есть враги? Долги?
– Ни хрена у меня нет, – процедил Хит.
А вот это уже похоже на правду, подумал Чендлер. Мужчина сидел, весь сжавшись, точно напуганная кошка – того и гляди выпустит когти и вцепится.
– Он натуральный псих, уверяю… сержант… как вас там…
– «Сержанта» достаточно.
Подозреваемый совсем издергался, колени ходили туда-сюда, как поршни.
– Мне нечего больше сказать, сержант.
Чендлер кивнул. Все, что можно было выжать из этого кремня, он выжал. Теперь надо обдумать следующий шаг. Итак, слово одного неизвестного против слова другого – чему верить? И верить ли?
– Я могу идти? – спросил Хит.
– Куда?
– Куда угодно.
– На вашем месте я бы остался здесь. Все-таки за вами маньяк охотится.
Хит открыл было рот, однако не нашелся, как возразить.
* * *
Чендлер с Таней вышли из допросной. Лука от нечего делать нарезал круги между столами, будто хотел заплестись узлом.
– Ну как? – спросил он.
– Пока останется у нас, – ответил Чендлер.
Лука оживился, но первым заговорил Ник.
– Значит, это все-таки он? – донеслось из-за стойки регистратуры.
– Понятия не имею, – сказал Чендлер. – Их показания полностью совпадают.
– Но такого не бывает… – подал голос Лука.
– Представь себе, бывает, – вмешалась Таня. – Чуть ли не слово в слово.
– Что же мы ему предъявим? – поинтересовался Ник.
– Пока не знаю, – со вздохом сказал Чендлер и обратился к Тане: – Отведи его в камеру. И осторожнее с ним.
Это не пустые слова. Каждый сотрудник был Чендлеру как родной. Меньше всего ему хотелось оправдываться перед Саймоном, Эрролом и Кейти за то, что не уберег их маму. Или за Джима перед матерью-инвалидом. Только год назад похоронили Джимова отца: эмфизема – наследие работы в шахтах – все-таки одержала верх. Он храбро сражался с болезнью, как и на полях Второй мировой, и настоял, чтобы из похорон устроили праздник. Наказ выполнили в точности. Гуляли три дня, даже удивительно, что все остались живы.
