– Да, очень. Я должна поблагодарить и тебя. Ведь ты тоже принимал участие, помог мальчику.
– Как ты сегодня, моя Изабелла?
– Со мной все в порядке, – прошептала она в ответ, стараясь не встречаться взглядом с Лореном.
– Не жалеешь о том, что произошло между нами вчера вечером? – Лорен протянул ей обе руки, и она робко взяла их в свои.
– Нет, не жалею. Ни единой секунды не жалею.
– Слава богу! – перевел он облегченный вздох и тут же увлек Изабеллу за собой на кухню, где никто не мог их увидеть через окна. А там принялся снова страстно целовать ее.
* * *
Так началась их любовная история, в сущности, совсем невинная, одни поцелуи, и только. Оба понимали, на какой риск идут. Ведь Ландовски в любую минуту мог застигнуть их врасплох. Порой он заходит в мастерскую и в неурочное время, чтобы еще немного, по своему обыкновению, поразмышлять над работой, сидя возле незаконченной статуи Христа. Лорен работал споро. Его руки буквально порхали по скульптурному изваянию Изабеллы. Он торопился побыстрее закончить ее лицо, чтобы урвать для них обоих еще пару драгоценных мгновений пребывания наедине друг с другом.
– Бог мой, Изабелла! Как же мало времени у нас с тобой осталось. Еще одна неделя, и ты навсегда исчезнешь из моей жизни, – с горечью проронил Лорен в один из вечеров, держа Изабеллу в своих объятиях. – Как я только смогу пережить разлуку с тобой?
– А я? – эхом отозвалась Изабелла.
– Когда я увидел тебя впервые, то, конечно, пришел в восторг от твоей красоты и даже решил немного пофлиртовать с тобой. – Лорен взял ее за подбородок и развернул лицом к себе, чтобы видеть глаза. – Но вот ты стала позировать, сидела тут день за днем, и я постепенно начал открывать для себя и твою душу. А потом поймал себя на мысли, что продолжаю думать о тебе и после того, как ты покидаешь мастерскую. А уж в тот вечер, когда я увидел, с каким состраданием ты отнеслась к несчастному оборвышу, я окончательно понял, что люблю тебя. – Лорен тяжело вздохнул и сокрушенно качнул головой. – Такого со мной еще никогда не было. Я вообще не верил в то, что смогу когда-нибудь полюбить. Но я полюбил, а коварная судьба распорядилась так, что я влюбился в женщину, которая принадлежит другому и которую я совсем скоро потеряю навсегда. Трагическая ситуация. Многие мои друзья-приятели из числа писателей и поэтов охотно пишут на такую тему, воспевают несчастную любовь в своих романах и стихах. А лично для меня это, к величайшему сожалению, вполне реальная история, в которой нет и грана вымысла.
– Все так! – согласилась с ним Изабелла и тоже сокрушенно вздохнула.
– Что ж, моя ненаглядная, тогда мы должны в полной мере воспользоваться тем коротким промежутком времени, который у нас с тобой еще остался.
* * *
Всю последнюю неделю своего пребывания в Париже Изабелла провела как во сне, не в силах даже думать о предстоящем отъезде. С отрешенным видом она наблюдала за тем, как горничная принесла в комнату чемодан и стала укладывать ее вещи. Изабелле казалось, что это совсем не ее вещи, что они принадлежат какой-то другой женщине, только не ей. Точно так же ее мало занимало все то, что было связано с обратной дорогой домой. Совсем не трогали страхи Марии Джорджины по поводу того, что – какой ужас! – она возвращается в Бразилию одна, безо всякого сопровождения.
– К огромному сожалению, тут уж ничего не поделаешь, – трагически вещала сеньора да Силва Коста. – Тебе пора ехать, чтобы успеть должным образом подготовиться к свадьбе. Но ты должна пообещать мне, что не станешь сходить на берег нигде, ни в одном из тех портов, где пароход будет делать остановки. Особенно в Африке.
– Обещаю! – ответила ей Изабелла с отсутствующим видом. – Не беспокойтесь, все со мной будет в полном порядке.
– Я уже беседовала с руководством судоходной компании, которой принадлежит пароход. Они пообещали, что начальник хозяйственной службы лично займется поиском среди пассажиров подходящей пожилой дамы, которая станет опекать тебя на протяжении всего вояжа.
– Спасибо за заботу, сеньора Мария, – так же бездумно поблагодарила Изабелла Марию Джорджину, надевая шляпку, уже готовая мчаться на всех парах в мастерскую профессора Ландовски. В эту минуту все ее мысли были заняты исключительно одним Лореном.
– Эйтор сказал мне, что этот скульптор почти завершил работу над твоим изваянием. Тогда твой сегодняшний сеанс в мастерской – последний. Завтра мы устраиваем прощальный ужин в твою честь. – Сеньора да Силва Коста улыбнулась.
Изабелла бросила на нее исполненный ужаса взгляд, но тут же спохватилась. Нельзя быть такой неблагодарной.
– Спасибо вам, сеньора Мария. Вы очень добры.
Но, уже сидя в машине, по пути в мастерскую профессора, она в полной мере поняла весь трагизм ситуации. Осознание того, что предстоящий сеанс, вполне возможно, станет ее последней встречей с Лореном, привел Изабеллу в состояние ступора.
Она застала Лорена в самом приподнятом настроении.
– После твоего отъезда вчера вечером я работал как проклятый почти до самого утра. Торопился закончить. И вот что у меня получилось, – добавил он с гордостью, указывая на скульптуру, завешанную от посторонних глаз полотном. – Хочешь взглянуть?
– О да! Очень хочу, – едва слышно проронила Изабелла. Ей не хотелось огорчать Лорена, огорошивать его неприятной новостью и омрачать собственными переживаниями этот столь радостный для него вечер. Он с ликующим видом стянул со статуи покрывало, являя ей и миру свое творение.
Изабелла безмолвно уставилась на собственное изображение. В первый момент ей была непонятна собственная реакция на увиденное. Впрочем, так всегда бывает, когда созерцаешь какое-то произведение искусства. Ее внешний облик, все формы и черты лица переданы исключительно точно, можно сказать, совершенно. На Изабеллу смотрело собственное лицо. Но что поразило ее больше всего, так это ощущение тишины и покоя, которое разливается вокруг, когда смотришь на статую. Лорен изобразил девушку, погруженную в глубокие раздумья.
– Я выгляжу… такой одинокой. И такой грустной… – Изабелла немного помолчала. – Она такая строгая, эта статуя. И лаконичная… Никаких излишеств.
– Ты абсолютно права. Но такова творческая манера профессора Ландовски. Так он нас учит. Именно поэтому я и тружусь под его началом в этой мастерской. Кстати, он видел скульптуру. Я показал ему сегодня вечером, прежде чем он ушел к себе. Ландовски сказал, что на сегодняшний день – это моя лучшая работа.
– Я очень рада за тебя, Лорен.
– Быть может, в один прекрасный день ты увидишь свой скульптурный портрет на какой-нибудь выставке моих работ и сразу же узнаешь себя. А мне, в свою очередь, эта скульптура будет постоянно напоминать о тебе и о тех прекрасных мгновениях, которые мы провели вместе в Париже… Когда-то, много-много лет тому назад…
– Пожалуйста, прошу тебя! Не надо! – взмолилась Изабелла, из ее груди вырвался стон, и она закрыла лицо руками. – Я не вынесу расставания!
