С каждым прошедшим днем в ней нарастало общее чувство разочарования и безысходности. Поскольку Лорен, судя по всему, прекратил все свои ухаживания, то она и сама не знала, что ей делать дальше и куда кинуться. Именно последний вопрос она задавала себе самой снова и снова. Чего она хочет? Куда хочет кинуться?
Но, сколько бы она ни спрашивала себя об этом, как ни пыталась подключить разум и убедить себя, что чем скорее она ступит на борт судна, которое увезет ее в Бразилию, тем будет лучше для всех, ничего не помогало. Часами просиживая на его сеансах, она испытывала самую настоящую пытку, пусть и сладостную. Ведь Лорен был совсем рядом с ней и одновременно так далеко.
В один из вечеров Изабелла, торопливо распрощавшись с Лореном, вышла во двор и немного задержалась в саду, пытаясь привести себя в норму и немного успокоиться, прежде чем садиться в машину, которая повезет ее домой. И тут она заметила какую-то охапку тряпья, лежавшую у зеленой изгороди под одним из кипарисов. У нее не возникло и тени сомнения в том, что, когда она прогуливалась по саду чуть ранее, во время их обычного перерыва, никакого тряпья на этом месте не было и в помине. Тогда она осторожно подошла ближе и пошевелила лохмотья носком туфли. Охапка сдвинулась с места, и Изабелла, испугавшись, тотчас же отпрянула назад.
Она замерла на некотором расстоянии и принялась наблюдать. Вот из-под тряпок показалась маленькая ножка, а с другого края на свет высунулась головка со всклоченными волосами. Наконец обозначилась вся фигура целиком, и Изабелла увидела перед собой ребенка. Маленький мальчик лет семи или восьми. Какое-то время на нее смотрели уставшие воспаленные глазенки, а потом они закрылись сами собой, и ребенок снова погрузился в сон.
– Боже мой! – прошептала она, с трудом сдерживая слезы, так растрогал ее вид ребенка. Какое-то время она решала, что делать дальше. Потом тихонько приблизилась к мальчику и опустилась на корточки рядом, боясь потревожить его сон. Она едва коснулась ребенка рукой, и в ту же минуту он проснулся, сел испуганный, готовый сию же минуту сорваться с места и бежать прочь.
– Пожалуйста, не бойся меня. Я не причиню тебе зла. Ты говоришь по-французски?
На худеньком личике ребенка отразился ужас. Чахлые ручонки инстинктивно взмыли ввысь и прикрыли грудь, а сам малыш попятился от Изабеллы и забился под самый кипарис.
– Откуда ты? – снова спросила она его, на сей раз уже на английском. Но мальчик лишь таращился на нее испуганными глазенками и был в эту минуту очень похож на дикое животное, случайно попавшее в капкан. На подбородке у ребенка виднелась глубокая рана с засохшей по краям кровью. Мальчик смотрел на нее затравленным взглядом, согнувшись в три погибели под кипарисом, и при виде этого несчастного ребенка слезы у Изабеллы полились сами собой. Она снова протянула руку и осторожно коснулась его щеки, приветливо улыбнувшись при этом. Главное – не напугать ребенка, думала она, надо постараться завоевать его доверие. Когда она обхватила пальцами личико, то почувствовала, что мальчуган немного расслабился.
– Что с тобой случилось, детка? – тихо пробормотала она, заглядывая ему в глаза. – Ты еще так мал, а уже испытал такую боль.
Внезапно головка ребенка упала ей на ладонь, но через пару секунд дернулась и снова поднялась, чтобы убедиться в том, что ему ничего не грозит. А когда до мальчугана дошло, что эта незнакомка просто гладит его, пытаясь приласкать, он тут же отключился и снова заснул.
Стараясь не шевелить рукой, чтобы лишний раз не потревожить малыша, Изабелла кое-как подползла поближе к нему и стала шепотом повторять всякие ласковые слова на всех трех языках, которые она знала, а второй рукой обвила его худенькое тельце. Мальчонка захныкал, но, судя по всему, бояться ее перестал. Только дернулся от боли, когда она, стараясь уложить ребенка на колени, чуть передвинула его правую ножку, на которой зияла еще одна страшная рана.
Очутившись на коленях у Изабеллы, мальчик издал протяжный вздох и сразу припал головкой к ее груди. Изабелла с трудом подавила приступ тошноты: мальчик источал просто отвратительный запах. Она уселась на землю, прижимая мальчика к себе и слегка покачивая, словно убаюкивая.
– Изабелла! – окликнул ее голос сзади. – Что вы здесь делаете? Почему сидите на траве?
– Тише! – шикнула она на Лорена и погладила спящего ребенка по лицу, чтобы успокоить. – Вы его разбудите.
– Где вы его нашли? – Лорен тоже перешел на шепот.
– Под зеленой изгородью. Ему лет семь-восемь, не больше. Но такой худой, болтается, словно тряпичная кукла. Что нам с ним делать? – Изабелла с мольбой посмотрела на Лорена. – Нельзя оставлять его здесь. У него серьезная рана на ноге. Нужно немедленно обработать ее антисептиком, иначе может начаться общее заражение крови.
Лорен посмотрел сверху вниз на Изабеллу и чумазого малыша.
– Изабелла, поймите! На улицах Франции полно таких оборвышей. Многие попадают сюда нелегально, из Польши или из России.
– Все так! – сверкнула она глазами в ответ. – В Бразилии тоже хватает бездомных детей. Но этот ребенок сейчас с нами. Я нашла его, понимаете? Как же я могу его бросить? Оставить умирать на обочине дороги прямо у дома Ландовски? Этот грех останется на моей совести до конца жизни.
Лорен увидел, как по щекам Изабеллы покатились слезы, в глазах ее было столько боли и сострадания. Он присел рядом и тоже осторожно погладил сбившиеся волосы мальчика.
– Простите меня, – прошептал Лорен. – Наверное, все то, что я вижу каждый день на парижских улицах, сделало меня черствым, невосприимчивым к чужому страданию. Сам Господь привел этого ребенка к вам, и, конечно, вы должны сделать все от вас зависящее, чтобы помочь ему. Но сейчас уже слишком поздно. Не хочу беспокоить профессора. На сегодняшнюю ночь я уложу его на кухне, постелю на полу. У меня и ключ есть от кухонной двери, запру его на ключ подальше от драгоценной скульптуры Ландовски. Кто его знает, что у этих бродяжек на уме. Я тоже переночую сегодня в мастерской. Постерегу его. Можете отнести его туда?
– Да! – благодарно воскликнула Изабелла. – Большое вам спасибо, Лорен.
– Пойду, предупрежу вашего шофера, что вы еще задержитесь на какое-то время.
Лорен помог ей подняться с земли. Изабелла встала на ноги, не выпуская спящего ребенка из рук.
– Легкий как пушинка, – прошептала она, разглядывая невинное личико мальчика, доверчиво прильнувшего к ее груди. Да, он доверился ей, подумала она, но разве у него был иной выбор?
Лорен молча наблюдал за тем, как Изабелла осторожно, стараясь не потревожить сон малыша, внесла его в мастерскую. Но стоило ему отлучиться к шоферу, как ее глаза снова наполнились слезами.
Изабелла уселась на стул, сидя на котором, позировала Лорену каждый день, и стала ждать его возвращения, продолжая держать ребенка на руках.
– Поставлю поддон на кухне и постелю ему там, – сказал Лорен, а про себя подумал: еще неизвестно как отреагирует завтра утром Ландовски на появление маленького уличного бродяжки в своей мастерской. Ну, будь что будет, решил Лорен. Ему тоже хотелось помочь этому несчастному.
