– А как жил ты, Лорен, все это время? – Наступил ее черед задавать вопросы. – Было чем заняться?
– К великому сожалению, после Алессандры Сильвейра заказов больше нет. Здесь все пребывают в крайнем волнении из-за падения спроса на бразильский кофе и из-за тех проблем, что возникли на Нью-Йоркской фондовой бирже. Короче, никто больше не желает тратить деньги на такие безделицы, как скульптура. А потому весь прошлый месяц я только и делал, что ел, пил и купался в море. Изабелла! – Лицо Лорена стало серьезным. – Помимо того, что ситуация в Бразилии ухудшается с каждым днем, у меня такое чувство, что я задержался у вас слишком долго. И тянуть с отъездом больше не могу. Я скучаю по Франции, по своей работе. Прости, дорогая, но мне пора возвращаться домой. – Лорен взял ее руку и поцеловал. – Весь вопрос лишь в том, поедешь ли ты со мной.
Изабелла растерялась, не зная, что ответить. Она лежала в его объятиях, закрыв глаза, чувствуя, что все в ее жизни достигло пика своего напряжения. Совершенно невыносимое состояние.
– Сеньор да Силва Коста забронировал мне каюту на пароход, который отплывает в пятницу. – В голосе Лорена послышались нотки нетерпения. – Я должен воспользоваться этой возможностью. Ведь многие пароходные компании принадлежат американцам. Если финансовая ситуация станет еще более угрожающей, то в Рио просто не останется судов, способных выйти в открытое море. И такое положение может затянуться на долгие месяцы.
Слушая Лорена, Изабелла все сильнее осознавала, каким же глубоким оказался этот кризис в Америке.
– Ты говоришь, в пятницу? То есть через три дня? – прошептала она наконец.
– Да, умоляю тебя, любовь моя, поехать вместе со мной. Думаю, сейчас ты сможешь это сделать, – торопил с ответом Лорен. – Как бы сильно я ни любил тебя, но здесь у меня нет будущего. Никакой жизни, ни творческой, ни иной, учитывая все наши с тобой обстоятельства. Чувствую себя виноватым, что заставляю торопиться с решением, когда твоя матушка, можно сказать, еще не остыла в могиле. Но надеюсь, ты понимаешь, мне пора уезжать. – Лорен принялся внимательно разглядывать ее лицо, словно ища на нем ответа.
– Все верно, ты и так ждал меня чересчур долго. – Изабелла приподнялась и села на кровати, прикрыв простыней обнаженную грудь. – Лорен, я должна кое-что сказать тебе…
* * *
Густаво с некоторым облегчением покинул кишащий людьми сенат. Атмосфера внутри царила напряженная. Зашкаливала не только температура. Перепуганные кофейные бароны требовали от правительства прямых ответов. Что именно те собираются предпринимать, чтобы спасти их? Некоторые даже начали скандалить. Вроде бы все цивилизованные люди, но вдруг впавшие в неистовство от одной только мысли, что за одну ночь все их состояние может превратиться в пыль.
Густаво терпел сколько мог. Он искренне хотел помочь всем этим людям или, уж по крайней мере, продемонстрировать, что он на их стороне. Но что можно предложить дельного в подобной ситуации? Что посоветовать? Больше всего ему в эту минуту хотелось выпить. Он свернул в сторону клуба, но, сделав несколько шагов, остановился.
Нет! Никакого спиртного. Иначе все вернется на круги своя. А ведь только вчера ночью он клятвенно заверил Изабеллу, что навсегда завязал с выпивкой и стал другим человеком.
Тут он вспомнил, что за завтраком жена сказала ему, что собирается на примерку к своей портнихе в Ипанеме. Салон мадам Дюшан всего лишь в десяти минутах ходьбы отсюда. А что, если нагрянуть туда прямо сейчас? Устроить Изабелле такой приятный сюрприз? А потом они вместе просто прогуляются по приморскому бульвару, посидят в каком-нибудь открытом кафе, понаблюдают за тем, как течет жизнь вокруг. Вполне подходящее занятие для супругов, наслаждающихся обществом друг друга, ведь так?
Он свернул влево и направился в сторону Ипанемы.
Пятнадцатью минутами позже Густаво вышел из салона мадам Дюшан в полном замешательстве. Он готов был поклясться в том, что Изабелла сказала ему, что после того, как навестит отца, она тут же отправится на примерку к мадам Дюшан. Но портниха заверила его, что никакой предварительной договоренности о примерке на сегодня у нее с его женой не было. Густаво побрел в полном недоумении по улице, потом поймал такси и попросил отвезти его домой.
* * *
Лорен был шокирован…
– А ты уверена, что ребенок мой?
– Я уже сто раз прокрутила в голове все варианты того, что забеременела от Густаво… Но ты же сам говорил мне, что если нет… надлежащего проникновения внутрь, то ребенка зачать невозможно. – Изабелла невольно покрылась краской стыда. Ей было неловко обсуждать вслух столь интимные подробности своей жизни с мужем. – А за те два месяца, что предшествовали моему отъезду на фазенду вместе с мамой, такого… не случилось ни разу. Впрочем, он едва ли обращал внимание на подобные мелочи, – сбивчиво добавила она.
– То есть ты полагаешь, что срок беременности порядка трех месяцев?
– Или даже чуть больше. Сама не знаю. Прежде чем идти к врачу, я хотела поговорить с тобой.
– Можно взглянуть на твой живот?
– Да, но там еще мало что заметно.
Лорен стянул простыню с ее нагого тела и осторожно положил руку на бугорок, торчащий посреди живота. Но вот он перестал разглядывать живот, снова перевел глаза на лицо Изабеллы и заглянул ей прямо в глаза.
– Так ты уверена на все сто, что ребенок мой?
Изабелла выдержала этот взгляд.
– Я не сомневаюсь в этом, Лорен. Скажу более. Если бы у меня были сомнения подобного рода, то я бы просто не приехала к тебе.
– Хорошо… Тогда, – он вздохнул, – вернемся к тому, с чего начали. С учетом этой новости твой отъезд в Париж вместе со мной почти неминуем. Он просто крайне необходим.
– То есть ты говоришь, что хочешь этого ребенка?
– Я говорю, что хочу тебя, моя дорогая Изабелла. А вот это, – он указал на бугорок, – это часть меня и тебя. Да, немного все неожиданно. Но коль скоро так случилось, то да, я хочу этого ребенка.
Глаза Изабеллы наполнились слезами.
– А я думала, что ты не захочешь. И уже приготовилась к худшему.
– Ну, кое-какие сомнения всегда остаются. Нельзя исключать и такого варианта: дитя появится на свет и будет вылитый хорек, как твой муж. Но, конечно, я тебе верю Изабелла. Да и с чего тебе лгать мне? Разве я могу обеспечить нашему ребенку жизнь, сопоставимую с той, что может дать ему Густаво? – Лорен отвел глаза от Изабеллы и тяжко вздохнул. – Надеюсь, ты понимаешь, что пока я ума не приложу, как мы станем выживать. Мой чердак на Монпарнасе – не самое подходящее место для ребенка. Да и для тебя тоже.
– У меня есть драгоценности, которые я могу продать, – уже второй раз за день предложила Изабелла. – Есть небольшая сумма для начала.
Лорен бросил на возлюбленную изумленный взгляд.
– А! Так ты все-таки размышляла на эту тему.
