Хелен знает всё и вся. С самого начала она щедро делилась с нами своим временем и знакомствами, направляя нас в лучшие кондитерские в Портлевене
[40] и показывая лучшее место для послеобеденного чаепития – кафе с видом на реку Хелфорд. В наш самый первый визит Хелен свела нас с одним из своих друзей-яхтсменов (он дал наводку на небольшие пляжи, до которых можно добраться только по воде), а еще показала нам лучшие лодки в разных заливах, с которых стоило покупать улов – рыбу и крабов – по смешным ценам. Она научила нас открывать устрицы – шокированная и восхищенная моей изначальной брезгливостью. И это она нашла шампанское, когда мы, хихикая, как парочка тинейджеров, сообщили ей о помолвке во время своего третьего визита. Марк сделал мне предложение в бухте Кайнанс
[41], потрясенный романтичностью и волшебством окружающей природы. Он совсем к этому не подготовился.
Хелен была в ужасе.
«А где же кольцо? Вы что, издеваетесь? Без кольца? И без шампанского? Марк, ты ведешь себя, как гребаный любитель».
Она исчезла в доме и появилась с бутылкой замороженного шампанского «Пол Роджер», объяснив, что хорошее шампанское – это то немногое, что у нее еще осталось, после того, как «секс был снят с повестки дня».
Хелен овдовела, когда ей было пятьдесят с небольшим, и вскоре после этого перебралась в Лизард. Вначале мы решили, что она со всеми ведет себя, как с нами, – экстраверт, который любит развлекать и в своем одиночестве рад любой компании. Но нет. С годами мы выяснили, к нашему большому удивлению, что это совсем не так. В комментариях в книге посетителей нашего коттеджа о ней говорилось как о раздражительной затворнице, которая, очевидно, делилась своими контактами, своей благосклонностью и дружбой лишь с избранными…
– Ты бледна, как лист бумаги, Софи. Что, ради всего святого, произошло?
Я попыталась справиться со слезами, но это меня ничуть не смущало. Я всегда знала, что легко расскажу все Хелен – практичной и здравомыслящей Хелен, которая не будет сентиментальничать и вздыхать, как многие в нашей деревне, притворяясь, что симпатизируют мне, в то время как их интересуют лишь зловещие детали.
«Неужели там действительно было так много крови?»
– Ты слышала о мужчине, которого убили в нашей деревне? В Тэдбери?
– Конечно. Читала об этом в газетах. И видела по телику. Просто ужас.
– Понимаешь, Хелен, его обнаружила именно я. Его и его жену. Они были моими друзьями.
– Боже мой… – Тут Хелен, как я и ожидала, не тратя времени на соболезнования, сводившие меня с ума дома, встала и объявила перерыв на пополнение запасов.
– Забудь про это вино. Нам нужно кое-что покрепче. И лед. Я сейчас вернусь. Присмотри за собаками.
Она вернулась не только с водкой, но и с подносом устриц.
– Как я вижу, Марк достал барбекюшницу, а это значит, что он собирается кормить тебя чем-то подгоревшим. Так что нам надо к этому подготовиться.
Впервые с субботы я услышала собственный смех – и, замолкнув, замерла.
– Не пытайся бороться с этим, Софи. Это все отсроченный шок
[42]. Хорошо бы тебе поплакать… Но только не над устрицами, прошу тебя. – Хелен протянула мне салфетку. – Можешь разбавить спиртное.
К своему удивлению, плакала я довольно долго, но Хелен и не пыталась меня успокоить. А когда слезы прекратились, она осторожно подтолкнула меня к тому, чтобы я всё ей рассказала. Поделилась с ней.
«Не держи это в себе, Софи».
И это совсем не было похоже на просьбы женщины-полицейского. Ощущение совершенно другое. Поэтому я рассказала ей о крови и о том, как была шокирована видом мозгов Джил. И как чувствовала себя виноватой за то, что обратила внимание на оранжевые кофейные чашечки. И что я всё еще нахожусь в странном состоянии, словно вспоминаю прочитанное или увиденное в кино, а не то, что реально произошло в моей жизни.
В свою очередь, Хелен не просила меня остановиться или выкинуть всё из головы, а вела себя так, словно понимала, что мне надо досмотреть этот фильм до конца, чтобы воспринять всё произошедшее. Она еще раз проговорила со мной всю ситуацию и сказала, что мне придется повторять это много раз – для того чтобы привыкнуть. Снова и снова.
А еще она поведала – вполне обычным голосом, – что первые два года после сердечного приступа, случившегося с ее мужем, вновь и вновь переживала момент, когда обнаружила его, и это продолжалось до тех пор, пока она не выучила всю сцену до мельчайших подробностей. Как будто ей было необходимо быть уверенной в каждом приступе боли и в каждой секунде произошедшего, чтобы можно было принять это и научиться с этим жить.
– Люди советуют всё забыть и больше не думать об этом. И твой собственный инстинкт говорит тебе о том же. Но это не работает, – заявила Хелен. – Главное – научиться жить с мыслями об этом. Признать, насколько всё это было ужасно. Я понятно объясняю?
Я, кивая, плакала, и ела устриц, и пила водку, и благодарила звезды за то, что она есть в моей жизни, так что, когда возвратились Марк с Беном, они оба сказали мне, что я выгляжу значительно лучше.
– Ты опять улыбаешься, мамочка.
Марк выглядел успокоившимся. А я держала Хелен за руку, пока две собаки гонялись за фрисби, которое бросал им Бен.
* * *
В следующие два дня Хелен, как это было заведено, не докучала нам. Мы только обменивались несколькими словами утром и вечером. Я проводила время с мальчиками. Мы гуляли. Играли в карты. В «Монополию». А когда Марк и Бен отправились рыбачить на целый день, я с утра пораньше оказалась у нее на пороге. Наступило наше время.
– Ах, это ты… Хочешь сэндвич с крабом? Я с нетерпением ждала тебя, – Хелен встретила меня широкой улыбкой.
Мы отправились на ее «Вольво» в Коуврэк
[43], припарковались на официальной парковке на вершине холма и медленно спустились к побережью, в наше любимое кафе. Здесь я должна выдать еще один секрет: если судить по внешнему виду, то это – убитое заведение с пластмассовыми столами и стульями и осами, устроившими хоровод над громадным мусорным баком, ожидающим, когда его заберет муниципальная служба. Но для тех, кто знает, – это благословенное место, где вам предложат лучший кофе в окру́ге и сэндвичи, полные самого сладкого и свежего крабового мяса, которое напрямую поставляется местными рыбаками.
Постояв немного в очереди, мы забрали наш заказ, расположились на скалах напротив и стали наблюдать за детьми, играющими на берегу.
