– Понятия не имею. Но с вами такое, наверное, часто случается.
– Почему вы так говорите?
– Ну, вы великолепны: привлекательны, умны… И еще очень много чего. Женщины, наверно, так и вешаются вам на шею.
Под его скептическим взглядом у нее покраснели щеки.
– Ну, что? – спросила она, борясь с застенчивостью.
– Вы давно видели себя в зеркале, Джули? Не говорите мне, что не заметили, как Макс и остальные смотрели на вас за обедом. Вы – красавица.
Теперь настала ее очередь смотреть на него с недоверием.
– Ну да, вы же ударились головой, когда взорвался галлон с пропаном. Я правильно помню?
Он рассмеялся и, к большому ее сожалению, застегнул рубашку. Она тоже рассмеялась, потому что уже давно не чувствовала себя так легко – и это было странно, учитывая, что кто-то за ней охотится.
Эта мысль ее отрезвила и испортила настроение. Крис печально улыбнулся.
– Вы снова грустите, я вижу. Мне очень хочется, чтобы был какой-нибудь способ заверить вас, что у нас все получится.
– И мне тоже. – Она указала на доску. – А что все это означает?
Он взял со стола ручку и бумагу и протянул ей. – Я расскажу вам через минуту. Но сначала мне нужно ваше письменное разрешение на проведение обыска в вашем доме в Нэшвилле и на вскрытие сейфа. Шеф заверит документ у нотариуса. Нам понадобятся ключи от дома. И с помощью вашего письменного разрешения нам удастся вызвать слесаря, чтобы он мог вскрыть сейф.
Она взяла у него бумагу и быстро набросала разрешение.
– Откуда вы узнали адрес? – Она положила бумагу на стол, подписала ее и взяла свою сумочку.
– В ту ночь, когда вы были здесь на допросе, вам нужно было заполнить кое-какие документы с основной информацией о вас, в том числе и ваш адрес. Вы не помните?
Она сняла со своего брелока нужный ключ и покачала головой.
– На самом деле, нет. Все, что происходило той ночью, я помню только урывками. Я бы хотела, чтобы так все и осталось.
Она положила ключ поверх подписанного ею разрешения и сунула остальные ключи к себе в сумочку.
– Мне нужно что-нибудь еще подписать?
– Пока нет. Я сейчас же передам это кому-нибудь из наших парней. – Он взял ключи и бумагу и направился к двери кабинета.
Джули подошла к доске, стараясь понять, что написал на ней Крис. Там она увидела несколько столбцов, написанных разными цветами, под каждым лежал маркер соответствующего цвета.
– Я составляю список, – объявил он, вернувшись в кабинет и закрыв за собой дверь, – таким образом привожу в порядок свои мысли, представляю общую картину, а затем собираю все детали воедино.
Она улыбнулась.
– Я тоже люблю составлять списки. Что все это означает?
Он объяснил ей, и она заметила, что он использовал маркеры разного цвета для разных категорий людей. Подозреваемых он записывал зеленым цветом.
Кэти Нельсон.
Брайан Хенсон.
Джонатан Болтон.
Алан Уэбб – погиб.
Гарри Эббот – погиб.
Она обхватила себя руками.
– У Кэти алиби на то время, когда мы были на ферме Купера.
– Так и есть. Но она могла все это организовать. Такое объяснение кажется самым простым. Я не верю в совпадения. Все выглядит так, будто Кэти и Алан действовали против вас вместе. Но нам нужно выяснить, какую цель они преследовали, для чего нам нужно обратиться к следующему столбцу.
Под заголовком «Мотивы» – значилось следующее:
Любовь.
Деньги.
Месть.
Ненависть.
Что-то скрыть.
Он обернулся.
– Каждое дело, которое я расследовал, подпадало под одну из этих категорий, иногда и не под одну. Одна из этих причин является основной. Если мы сначала посмотрим на Алана – мы знаем, что он хотел вас убить. Но, по всей видимости, его основной целью было нечто другое – может быть, тот ключ, о котором вы говорили. Какой же мотив кажется нам в его случае наиболее вероятным?
Она изучала список и вспоминала, как начались ее отношения с Аланом, какими теплыми и полными любви они были в колледже, и как все изменилось – вскоре после свадьбы.
– О чем вы только что подумали? – спросил Крис.
– Вы сказали, что не верите в совпадения. И все-таки Алан появился в моей жизни как раз в тот момент, когда я в нем больше всего нуждалась. Сильный, понимающий. Учитывая все остальное, это кажется… неправильным.
Крис медленно опустил руку с маркером.
– Расскажите мне, пожалуйста, еще раз, как погибли ваши родные. Постарайтесь вспомнить все детали.
Она нахмурилась.
– Я не понимаю, как это…
– Сделайте мне одолжение.
Она пожала плечами.
– Хорошо. Наоми заболела…
– И врачи не могли понять, что с ней происходит?
– Верно.
– Почему?
– Простите?
Он положил маркер на край доски.
– Чтобы поставить диагноз, врачи обычно опираются на свою память или на толстые медицинские справочники. Сегодня они могут также воспользоваться Интернетом в поиске сведений о похожих симптомах. Вам не кажется странным, что в случае с вашей сестрой они этого не сделали?
Она покачала головой.
– В этом заключается проблема редких заболеваний. Информацию о них невозможно найти в Интернете, потому что они настолько редки, что нет их описаний. Врачи сочли, что у Наоми именно такое заболевание.
– Но они не могли дать ему название?
– Нет, не могли.
– И снова – почему?
Она беспомощно вскинула руки.
– Я предполагаю, потому, что симптомы все время менялись. И каждый из них возникал неожиданно. На самом деле, к тому времени, как мои родители поняли, что она не выздоравливает, жить ей оставалось всего несколько недель. Она умерла через четыре месяца после появления первых симптомов. Но мои родители начали обращаться к врачам всего за шесть или восемь недель до ее смерти. Я думаю, поэтому они так тяжело это перенесли. Они мучились чувством вины.
– Я могу себе представить, что родители думали, будто их ребенок простудился или подхватил какой-нибудь вирус, но это скоро пройдет. Очень сложно было понять, насколько серьезна болезнь, учитывая, что симптомы все время менялись.
– Точно. Вот почему отец после ее смерти погрузился в глубокую депрессию. Он считал, что сделал недостаточно для ее спасения. – Она сжала руки у себя на коленях. – Нам всем так казалось.
