– И что за специализация?
Повелитель буквально растёкся, а потом…
– «Динамо», – радостно озвучил он.
Я аж привстала от возмущения! Кто «динамо»? Я? Нет, я-то, конечно, примерно такая, но как они смеют?! Как им не стыдно?!
Алекс Волков, глядя на мою реакцию, откровенно заржал, затем бросил ещё один взгляд поверх моей головы, и ржач резко трансформировался в истерику.
– Что? – прорычала я грозно.
Только абонент был не абонент – он реально истерил, хохотал так, что даже слёзы по небритым щекам бежали. Лишь спустя пару минут, когда в этом неадекватном состоянии появился просвет, я услышала стон:
– Твой левел, Машунь…
Левел – это уровень, правильно?
– И что с моим уровнем? – процедила я.
– Восьми… восьми… – кое-кто продолжал рыдать от смеха, – восьмидесятый.
И после короткой паузы, успокоившись на миг:
– Согласно системе этого мира, ты «динамо» восьмидесятого уровня, Маш.
Всё. Терпение кончилось, нервы – тоже. Я резко вскочила из-за стола и заозиралась в поисках режущих предметов. Кому-то срочно требовался сеанс кастрации! Вернее, два сеанса, учитывая тот факт, что этот кобелина целых полгода мне изменял!
– Восьми… восьми… – продолжал угорать Волков. – Брехунько, как тебя изобличили!
– Да пошел ты на фиг! – взревела я, не выдержав.
Идейный противник, увы, не подчинился. Пришлось сжать кулачки, подпрыгнуть от досады, а потом грозно топнуть ногой.
Последнее было зря – я ушиблась и болезненно взвыла. Лишь теперь вспомнила о потерянных в процессе транспортировки до дворца тапках, и расстроилась ещё сильнее. Практически слезами залилась.
И вот тут случилось чудо – один повелитель недоделанный наконец заткнулся. Более того, он окинул девушку взглядом и, сообразив, в чём боль, поднялся, чтобы прогуляться к дверям.
Дальше было приоткрывание одной из створок и приказ, отданный ну очень властным тоном:
– Позовите слуг! Пусть принесут туфли для леди! – Вслед за этим прозвучало что-то ещё, но Волков говорил уже тише, и я не расслышала. Кажется, там было про какой-то особый, «тот самый» гардероб.
К моменту, когда Алекс прикрыл дверь и вернулся, мои слёзы подсохли. Схватив со стола салфетку, я вытерла нос и, опять-таки с запозданием, обратила внимание на одну мелкую, но важную деталь.
Моё появление в этом мире… Стражники говорили про приказ номер один – это порядковый номер, верно? Ещё они упоминали особый приоритет – мол, плевать на совещание и все дела.
Если так, и если я ещё не разучилась анализировать, то это что же выходит? Получается, что, придя к власти, Алекс для начала вспомнил обо мне?
Плюс он желал, чтобы мою персону привели к нему независимо от времени суток и других обстоятельств – то есть я важна и даже поважнее многих? Ну и последнее… Волков ничуть не сомневался, что я появлюсь!
Как отнестись ко всему, я не знала, но от первых двух пунктов стало приятно. Я даже слегка зарделась и сделала шаг навстречу этому кареглазому заразе с целью потискать его атлетичную тушку, но…
Но потом мозг зацепился за самый последний пункт, и я нахмурилась. Подумала и спросила, подозрительно щуря глаза:
– Приказ, согласно которому меня сюда доставили… как ты узнал, что я прибуду?
Волков, который предпочёл не возвращаться на прежнее место и замер по эту сторону стола, в паре метров, небрежно пожал плечами.
– А как иначе? Ты всегда появляешься, Машунь.
Я прищурилась сильнее и гордо вздёрнула подбородок. Спросила строго:
– Намекаешь, что я тебя преследую?
Алекс глянул как-то странно, а спустя миг расплылся в широченной улыбке и заявил:
– Да какие уж тут намёки? Ты в третий мир за мной приходишь.
Он точно хотел вывести из себя, и ему удалось – одна попаданка тихонечко зашипела. А этот негодяй… этот омерзительный тип…
– Но я не против твоих ухаживаний, Машунь. Раз так хочется – дерзай.
Я не просто вскипела, а почувствовала себя паровым котлом, с которого сорвало и крышку, и все заклёпки.
– Ты! – взвизгнула возмущённо.
– Не ты, а вы, – беззастенчиво поправил Волков. Пояснил с улыбкой: – Я тут не абы кто, а повелитель и властелин.
– Да-а?
Я зашипела опять и, забывшись, вновь топнула ногой, однако на сей раз боли не было. Вместо неё случилось кое-что другое: мраморный пол дрогнул, а по стенам и потолку лёгкие трещины побежали.
Лично я слегка струхнула, а Алекс протянул, насмешливо покачав головой:
– Маша, Маша…
Ещё секунда, и в зал, невзирая на приказ не беспокоить, заглянули стражники. Тот, что постарше и поумнее, спросил, обращаясь к повелителю:
– Всё в порядке?
А шрамированный шокированно уставился на меня.
Волков за взглядом проследил, сказал с ухмылкой:
– Да, она такая. – Ну а потом уже «бывалому»: – Всё хорошо. Идите. Если что, я закричу.
Шок, владевший вояками, стал глубже – видимо, раньше за «повелителем и властелином» таких мыслей не водилось. В смысле кричать, взывая к охране, он не пробовал. Однако комментариев от стражи не последовало – мужчины подчинились, и мы вновь остались одни.
Я стояла, смотрела и не знала, что сказать, а идейный противник улыбался шире некуда. Даже не так: он снова хохотал, но только беззвучно. Буквально валялся. Усыхал!
– Что? – не выдержав такого издевательства, буркнула я.
– Ничего, Машунь. Пытаюсь вообразить масштабы предстоящих бедствий.
– Пытается он. Воображалки не хватит, – пробормотала, попутно понимая, что задерживаться во владениях Волкова не хочу.
Только озвучивать решение пока не стала – вместо этого подхватила кубок, залпом допила остатки вина и повернула разговор в конструктивное русло:
– Ну, давай рассказывай, что тут у тебя. Что за королевство?
– Вообще-то у меня империя.
Я фыркнула и закатила глаза. Империя? Вот… сам на мои каноны наезжает и сам же ничего оригинального придумать не может. Империя была в прошлом приключении, у моего типа папы! И я была императорской дочкой, а теперь…
Впрочем, нет, выговаривать за отсутствие фантазии я не стала. Повертела головой, вновь оценивая масштабы этого зала для совещаний, и уточнила:
– Ты тёмный?
– Ну а какой ещё? – соотечественник самодовольно засиял.
Я же сопоставила всё и поняла, что с фантазией у ехидны действительно скверно.
– Тренд на тёмных властелинов в фэнтези прошел лет сто назад, – сообщила… ну так, между делом. Спустя ещё секунду выяснила: чьё-то самолюбие слишком непробиваемо, чтобы пострадать от такой фигни.
