А вот зеленоватого тумана не наблюдалось, но всё к лучшему. Ушастая ничего не заметила, только дёрнулась немного, а я…
– Как вас зовут? И можно конкретнее – кто вы и откуда прибыли?
– Эльнаэлла, – певуче представилась эльфийка. – Я старшая дочь клана Серебряного древа. А прибыли мы…
Вот тут у меня случился культурный шок, потому что сказанное Эльнаэллой ни в какие каноничные ворота не лезло. Более того, по лицам остальных стало ясно – посвящать повелительницу в столь своеобразные подробности не хотели, и я вполне понимала их желание промолчать.
Просто это эльфы! Самые пафосные существа во всём фэнтези, которые ну никак не могут оказаться на обочине жизни! А эта компания, как выяснилось, жила в палаточном лагере неподалёку от руин и промышляла попрошайничеством на тракте.
– Шутишь? – переварив сказанное, выдохнула я.
Миндалевидные глаза Эльнаэллы наполнились слезами.
– Нет.
Запланированный обход территории, конечно, отменился. Постояв ещё немного, я отодвинулась и жестом пригласила бомжующих эльфов войти.
Не отказались. Отбрыкиваться от предложения позавтракать тоже не стали. В результате я выудила из пространства большое покрывало, посуду и целую гору бутербродов. Пронаблюдала, как Эля разливает всем чай, а потом приказала:
– Рассказывайте!
– Что именно повелительнице угодно знать? – решил тупануть «первый».
– Что тут произошло.
Если честно, мы с моей новообретённой паранойей ожидали услышать рассказ об Алексе. Мол, пришел, всех перебил, замок разрушил и, как и положено «настоящему» герою, гордо ускакал в закат.
Но выяснилось, что идейный противник вообще ни при чём.
– Светлый Повелитель умер, не назвав преемника, – хлюпнула носом Эля.
– И? – подтолкнула я.
– Когда повелитель умирает, он должен назвать преемника, к которому перейдут власть и магическая сила. Если этого не сделать, то магия как будто повисает в воздухе. Она перестаёт питать светлую сторону, и всё приходит в упадок.
Я огляделась, и хотя в данном конкретном зале упадка уже не наблюдалось, сообразила:
– Повелитель умер давно?
– Полвека назад, – последовал грустный ответ.
Я задумалась. Да, понятно, но…
– Но ведь в таких случаях должен быть какой-то альтернативный выход? Другой способ найти нового повелителя?
Эля кивнула.
– Сила может выбрать сама, но она не выбрала. Никто не сумел сесть на светлый трон, – кивок на мраморный стульчик. – А именно это является доказательством обретения силы. Сесть на трон может только истинный повелитель. Или повелительница.
Я хмыкнула. Хорошо, конечно, что я – истинная и всё такое, но власть штука сложная, и кроме силы существуют другие моменты.
– А родственники у прежнего повелителя были? – поинтересовалась осторожно.
– И были, и есть, – встрял в разговор один из эльфов. – Но если опасаетесь интриг или претензий с их стороны, то ничего не будет. Все родственники пробовали сесть на трон, но ни у кого не вышло.
– Не все, – вмешалась Эля.
Эльф глянул недоумённо, а она пояснила:
– Бастард не пробовал.
– Разве?
– Он исчез незадолго до того, как повелитель начал угасать.
Вся длинноухая группа посмотрела на Эльнаэллу скептично – мол, зачем эта несущественная подробность? Я же, наоборот, насторожилась и почему-то покосилась на Йорика, который держался в стороне.
– А как насчёт прямых наследников? – уточнила я. – В смысле, не бастардов, а рождённых в браке.
– Таких не было, – сказала Эля.
– Так, может, поэтому трон никого и не принял? В смысле – найдись законный наследник, всё бы сложилось иначе?
Собеседница пожала плечами.
– Мы убеждены, что дело не в родословной претендента, – сказала она после паузы. – Думаем, тут что-то ещё.
Я кивнула, принимая ответ, и заморачиваться на теориях эльфов всё-таки не стала.
– Хорошо, – вздохнула. – Повелитель умер, преемника не назвал, и что дальше?
– Светлая сторона начала приходить в упадок, – сказала эльфийка. – А потом…
Она замолчала, в прекрасных глазах вновь мелькнули слёзы, и слово опять взял тот эльф:
– Когда стало ясно, что без повелителя не прожить, – сказал он, – все начали разбегаться. Сначала аристократы заперлись в своих поместьях, потом простые смертные начали покидать земли в поисках лучшей жизни. Затем произошло несколько природных катаклизмов, включая землетрясение, разрушившее этот замок, и светлые земли окончательно опустели.
– Насколько опустели? – уточнила я.
– Если сравнивать с тем, что было пятьдесят лет назад, то совсем.
Эльф замолчал, Эльнаэлла всхлипнула, а я поинтересовалась:
– То есть вы единственные?
– Нет. Есть и другие. Но тех, кто остался на светлой стороне, очень мало.
Ага…
– А остальные… они куда разбежались?
Эльф мотнул головой, показывая направление, потом пояснил:
– Известно куда. На тёмную сторону.
Я немного зависла. Просто как-то не представляла себе настоящих светлых на стороне мрака. Те же светлые эльфы – что им делать среди троллей, гоблинов и прочих упырей?
– Вариантов много, – когда озвучила вопрос, пояснили мне. – Большинство просто в услужении. Женщины работают горничными в богатых домах и подавальщицами в трактирах. Мужчины выполняют чёрные работы.
– Чёрные? – зачем-то переспросила я.
– Чистят канализацию, – принялся объяснять собеседник, – выгребают навоз из конюшен, возводят крепостные стены, и всё в таком духе. За что платят, за то и берутся.
– А вы, значит…
Эльф заметно покраснел и потупился. Но повторил уже звучавшее:
– Просим милостыню на тракте. Этот тракт соединяет светлую сторону с тёмной, и там… иногда можно поживиться.
Это «поживиться» прозвучало несколько двусмысленно, и я уточнила:
– То есть не только просите, но ещё и грабите?
Теперь покраснели все, кроме Эли – она резко растерялась и заморгала удивлённо.
– Нет, госпожа, ну что вы, – промямлил предводитель всей этой банды. – Мы слишком благородны, чтобы…
Я махнула рукой – хватит, не продолжай.
Вдох, выдох, и я не то чтоб расстроилась, но грустно стало. Вот Волков – зараза. Неужели нельзя было заказать для нас какой-нибудь менее проблемный мир?
А самое стрёмное – раз я повелительница, то на меня теперь надеются, и, по уму, нужно исправлять весь этот ужас. А я не то чтоб не готова, но желанием не пылаю. Нет, истории про налаживание быта и возрождение империй – это, конечно, интересно, но я же романтику люблю.
