— Насколько я понял, — зашептал Дэн, — тебя не интересует механизм действия препарата?
— Совершенно не интересует. — Я снова уселся на ящик. В приступе энтузиазма я совсем забыл о своей любви к знаниям.
— Сознаешь ли ты, что на разработку «абулиникса», как на поиски Святого Грааля, затрачена огромная энергия? Знаешь ли ты, что хронической неспособностью принимать решения страдает множество с виду нормальных людей? Конечно, ты можешь возразить: не потому ли они и люди, что вечно колеблются? Вроде так проще жить — обстоятельства или окружающие сами за тебя выбирают, знай себе слушайся. Однако многочисленные опросы страдающих этим расстройством показывают, что все гораздо сложнее.
— Да уж.
— Количество жалоб постоянно увеличивается. Растет как на дрожжах. По крайней мере среди тех, у кого есть деньги на психоаналитиков. — Дэн выдержал эффектную паузу. — Это не считая тяжелых случаев, когда пациента госпитализируют. Порой даже принудительно. Именно у таких пациентов вся жизнь наперекосяк. У них серьезные нарушения как на макро-, так и на микроуровне, в смысле, они будут три часа думать, как расплатиться в супермаркете — наличными или пластиковой картой. Это микроуровень. А на макроуровне они годами не могут принять жизненно важное решение, например, относительно работы или женитьбы.
— Да ты что! — воскликнул я, будто громом пораженный.
— Бывали случаи, когда пациент никак не мог решиться поменять работу или развестись — причем в назревшей и даже перезревшей ситуации… — Снова повисла пауза. У меня от ужаса шевелились волосы. — …в течение нескольких десятков лет!
Я подумал о бедной маме. О маме, которая по вечерам садилась на краешек моей кровати и спрашивала, как по-моему, смогу я привыкнуть к новой школе, если она разведется с папой и мы переедем. В конце концов я все же попал в новую школу (Святого Иеронима), а мама осталась в старом доме. И после двадцати семи лет совместной жизни именно папа подал на развод. Получалось, что любая кошмарная ситуация каким-то образом сама подразумевает способ исправления. Внутренне усмехнувшись, я отложил капсулу.
Дэн был в ударе:
— Неспособность сделать выбор проявляется даже в таких простых действиях, как просмотр телепрограмм. Страдающим неспособностью принимать решения нелегко приходилось и до появления кабельного телевидения; с появлением последнего их жизнь превратилась в ад. В современном мире эти люди чувствуют себя как загнанные в ловушку звери. Они боятся прочесть меню в ресторане или войти в супермаркет. Именно они собирались уехать в коммунистическую Румынию — до тех пор, пока заваруха там сама не рассосалась. А уж слово «интернет» при них лучше вообще не произносить. Представляешь — миллионы людей не могут пользоваться интернетом из-за проблем с выбором. А все почему?
Проблема коренилась не иначе как в том самом пресловутом яблоке, на котором Евины зубки оставили едва заметную вмятину. Наверняка зубки были прехорошенькие — ровные, беленькие… А может, и нет — откуда в раю стоматологи?
— Почему, я спрашиваю? Не исключено, что проблема кроется в медиальном переднемозговом пучке — той самой части головного мозга, где находится так называемый центр удовольствия. Однако центр удовольствия пребывает в постоянном конфликте с тезисами, усвоенными человеком в процессе цивилизации, то есть идет война между «хочу» и «надо». С одной стороны, мы имеем нервы, тянущиеся из вентрально-тегментального отдела в медиальный переднемозговой пучок и передающие сигналы удовольствия. Те самые сигналы, которые заставляют человека чувствовать эйфорию и желание что-нибудь сделать.
— Что, например?
— В том-то и вопрос. Некоторые люди просто не знают, что делать. А все потому, что в медиальном переднемозговом пучке имеется прилежащее ядро, а в нем находятся питательные вещества для тормозящих нейронов из голубого пятна. Поэтому, когда ты нюхаешь кокаин или глушишь жидкий экстази…
— Жидкий я не глушу, только простой… Погоди-ка! — Страшное и сладкое, как инцест, подозрение сверкнуло у меня в мозгу. — Надеюсь, не «Пфайзер» выпустил «абулиникс»? Кто производитель? Смешно будет, если «Пфайзер» поможет мне уволиться из «Пфайзера» же.
— К сожалению, старина, это «Бристол-Майерз Сквибб». Именно «Бристол» выпустил умный препарат последнего поколения. «Абулиникс» подавляет рецепторы, которые вызывают у тебя состояние внутреннего дискомфорта на почве боязни ошибиться. В то же время уникальная формула препарата позволяет освободить особые рецепторы, которые отвечают за решительность. Будешь как кремень. Со всеми вытекающими. — Дэн снова помолчал, погасил окурок. — Фишка в том, что препарат усиливает чувство уверенности в себе в сложных ситуациях. Я, когда узнал о нем, сразу подумал «Таки это просто подарок для Двайта Уилмердинга!».
Дэн скрючился, обняв колени. Лекция закончилась. В свое время Дэн выбрал в колледже химию в качестве специализации; кроме того, он играл на бас-гитаре в рок-группе под названием «Haiku d’Etat». Но на что он думает жить теперь? Глаза у Дэна были яркие, темные, с тяжелыми веками; я вздрогнул от внезапной мысли, что они непроницаемы, как солнечные очки. Он сидел в зеленой пижаме того же оттенка, что униформа врачей «скорой помощи». Сколько помню Дэна, он всегда спал в этой пижаме. Он походил на кота как никто из моих знакомых — ловкий, хитрый, себе на уме.
— Дэн, а ты-то зачем возишься с «абулиниксом»?
Он улыбнулся узкой кошачьей улыбкой.
— Исключительно из филантропических соображений.
— Бог в помощь.
— Дело в том, что тебя, Двайт, я в полной мере отношу к виду Homo sapiens. Тебя да еще трех человек, один из которых — я. — Он возвел на меня свои лакированные, безразличные, как градусник, карие глаза.
— Но ведь это рискованно. У твоего «абулиникса» наверняка есть побочные эффекты. Или даже противопоказания.
Дэн пожал плечами.
— Ерунда. Легкое расстройство желудка, ну, в редких случаях — сатириазис.
— А это еще что?
— Болезненное неумеренное половое влечение ко взрослым человеческим особям мужского пола. Да, еще «абулиникс» усиливает действие алкоголя. Один бокал равняется двум, два плюс два дают пять.
— Я здорово сэкономлю на барах.
— Блажен, кто верует.
— Правда, я не люблю ходить по барам — там приходится стоять. На рок-концертах и в музеях то же самое. По-моему, если бы мы были ближе к земле, мы и искусство воспринимали бы лучше. А ты как думаешь? — Возможно, так думал Ниттель, а я только повторял, не помню.
Дэн зажег очередную сигарету «Мальборо лайт». Я запомнил марку, потому что, хотя сам не курю, знаю: курильщики могут составить личностную характеристику по марке сигарет. Честно говоря, Дэн меня порой обескураживал. Блажен, кто верует? Как прикажете понимать?
Между тем Дэн продолжал:
— Должен тебя предупредить. Есть одно «но». Пока никто не поехал крышей — по крайней мере сильнее, чем до употребления «абулиникса». Однако, по-моему, опасность таки существует. А вдруг Ид
[8] — чтобы тебе было проще, я использую устаревшую терминологию, — так вот, вдруг цивилизация зиждется на хрупком балансе Ид/Суперэго в медиальном переднемозговом пучке? Как хочешь называй — приличия, благопристойность, безопасность Родины, — смысл не меняется.
