Чего мне хотелось, так это играть с остальными в тихие игры, или рассказывать истории, или просто валяться под деревом и есть фрукты, если других желаний ни у кого не было. Мне хотелось, наконец, хоть сколько-то покоя, чтобы не встречать еще один день, в который кто-то из мальчишек умрет просто потому, что Питер терпеть не может оставаться на месте.
Как-то раз, когда Питер отправился по какому-то своему делу, я попросил Грача и Кивка присмотреть за Чарли, а потом позвал Сэлли пройтись со мной.
В тот момент она что-то рисовала палкой на земле, и после моих слов лицо у нее покраснело.
– Я просто хочу показать тебе кое-что важное, – сказал я.
Ее румянец вызвал такой же и у меня. Так всегда получалось с Сэлли. Все вроде в порядке, и мы все обращаемся с ней так, будто она тоже мальчишка – а потом она вдруг говорит или делает такое, из-за чего я чувствую себя дураком.
Кивок проводил нас любопытным взглядом. После смерти Тумана он был сам на себя не похож: не так быстро выходил из себя и не так быстро начинал смеяться. И я еще кое-что заметил.
Кивок стал выше. Я заметил это, потому что они с Грачом были примерно одинакового размера, а потом вдруг однажды это изменилось. Он вырос.
И я тоже.
По правде говоря, дело дошло до того, что почти каждое утро я просыпался и не узнавал собственного тела. Руки и ноги становились длиннее, кисти рук и стопы казались чужими.
На ходу у меня лодыжки цеплялись одна за другую, и я чувствовал себя большим и медлительным, хотя на самом деле не настолько уж стал больше, чем до Битвы. Может, на длину большого пальца или чуть больше – но эта длина казалась многими милями, когда рядом оказывался Питер, который стал казаться мне еще более маленьким. Как это я раньше толком не замечал, насколько он маленький?
Пока я уводил Сэл от дерева, она молчала. Спустя несколько минут, в течение которых мы упорно старались друг на друга не смотреть, она спросила:
– Куда мы идем?
– К туннелю в Другое Место, – ответил я.
Она наклонила голову к плечу, словно я ее разочаровал.
– Значит, отправляешь меня отсюда? На острове Питера девчонкам не место?
– Нет-нет! – поспешно сказал я. – Вовсе нет. Я просто вспомнил, что ты говорила в день Битвы – насчет того, что не знаешь пути обратно. А я хочу, чтобы ты его знала.
Сэл чуть помолчала.
– Чтобы я могла сбежать, если понадобится.
Я кивнул:
– Да.
Тут она остановилась и больно стукнула меня по плечу:
– А как же ты, дурак? Думаешь, я убегу, чтобы спастись, и оставлю тебя здесь с ним?
Я уставился на нее, растирая плечо.
– Ты больно дерешься.
– Для девчонки, да? – сердито сказала она. – Я ведь тебе говорила, Джейми: я три года жила на улице с мальчишками. Я могу о себе позаботиться. Хоть я и девчонка, я не беспомощная. И я не допущу, чтобы ты обращался со мной так, будто я беспомощная. И не считай, что можешь просить меня убегать, когда ты остаешься и сражаешься. Я здесь – и я буду стоять рядом с тобой. Я не побегу.
Никто раньше мне такого не говорил. Никто.
Если я приказывал остальным убегать, они убегали. Если я говорил, что стану щитом между ними и миром, так и было. Никто из них не вызывался стоять со мной, принимать на себя удары, которые я считал своим долгом принять.
– Ну что? – спросила она.
– Ладно, – медленно проговорил я. – Ладно. Ты не согласна убегать – и я не стану тебя просить это делать. Но я все равно хочу, чтобы ты знала, как вернуться в Другое Место. Дело не только в тебе.
Тут она поникла.
– Конечно. Чарли.
– Я знаю, что для тебя он не так важен, как для меня… – начал было я.
– Не думай, будто можешь за меня решать, что у меня в сердце, – отрезала она. – Я люблю Чарли не меньше тебя.
– Ладно, – снова повторил я, не зная, что еще можно сказать.
У меня было такое чувство, будто я попал в незнакомую и непонятную страну, где за каждым поворотом прячутся опасности.
Может, от девчонок не одни только неприятности, как считает Питер, но их явно трудно понять.
Я увел Сэлли с главной тропы в тот участок леса, который рос на границе между болотом и горами. Место это находилось недалеко от нашего дерева, но дорога была путаная, если не знать, куда тебе надо. Я показал ей все то, что помогало мне не сбиться с пути: дерево с крестообразным надрезом на коре, проведенную ножом царапину на валуне, ручеек, журчавший рядом со входом в туннель, который вел в Другое Место.
Он был похож на кроличью нору, как и по ту сторону, и прятался под деревом, между двумя узловатыми корнями. Ничего не говорило о том, что он волшебный или что он уведет тебя с острова.
Впервые я задумался о том, что случилось бы, если бы туннель завалило. Можно ли прокопаться обратно до Другого Места – или волшебство навсегда разрушится? Странно, что мы никогда об этом не задумывались и не тревожились, ведь если бы такое случилось, мы остались бы в Другом Месте!
В Питере было что-то такое – полная уверенность в том, что все всегда будет так, как ему хочется. Когда он говорил, что мы можем отправиться в Другое Место, а потом вернуться на остров, мы ему верили. Я никогда не тревожился о том, что волшебство может исчезнуть.
А вот теперь меня тревожило именно это. Что если я велю Сэлли и Чарли бежать в туннель, а когда они до него доберутся, туннель их не примет – окажется засыпанным или испортится?
И еще хуже – а что если туннель уводит тебя в Другое Место, только если с тобой Питер? Я никогда не пытался пройти в него один – и был уверен, что никто из мальчишек никогда не пытался.
Что если волшебство творит Питер?
Она тряхнула головой:
– Я бы ни за что снова его не нашла. Было темно, я ужасно волновалась – и туннель показался таким длинным…
– В первый раз действительно так кажется, – подтвердил я. – Потом получается быстрее.
Голова Питера вынырнула, словно чертик из табакерки. Он сказал, чтобы я пошевеливался, что нас ждут приключения. Он снова исчез, а мне стало страшно стоять в темноте одному, под деревом. Я не знал, как вернуться домой, дерево казалось громадным и страшным – словно что-то опасное, которое протянет вниз свои ветки, схватит и сожмет слишком сильно.
Я подбежал к норе и заглянул в нее – и не увидел Питера. Тогда я окликнул его и услышал ответ: «Давай, Джейми!» – но, казалось, этот ответ пришел издалека.
Он сейчас от меня уйдет – и тогда я останусь один.
Я спустил ноги в дыру, а потом оттолкнулся и нырнул в нору следом за Питером. Падение оказалось неожиданно долгим, и я плюхнулся на пол, а в глаза, нос и рот у меня набилась земля.
