— Испытание первокурсников. — Ах, вот он о чем! Так, стоп, а откуда ему об этом известно? Неужто вероломные вампиры инфу слили? — Я видел запись, — сказал Элрой, продолжая легко кружить меня по залу и при этом умудряясь не подставлять ноги под мои каблуки. Однозначно виртуоз! Танцшкола какая-нибудь за плечами или просто опыт?
— Кто сдал? — спросила я, придумывая достойную расправу.
— Никто, — улыбнулся Элрой. Губы у него были тонкие и бледные, а улыбка хорошая, искренняя. — Юки передала собранные у однокурсников материалы братьям, а они нам.
— Вам? — Я прищурилась, с еще большим интересом разглядывая его. — А вы у нас… — выразительно изогнула бровь, ожидая подтверждения своей догадки.
— Один из руководителей V-братства.
— Ага! — воскликнула победно. — Так вот кому мы обязаны такими дебиль… э… оригинальными заданиями!
Элрой рассмеялся. Не громко и зловеще, как подобает могущественному магу смерти, а обычно, по-человечески.
— Кристи, ты прелесть! — сказал, вновь целуя мне ручку. И имя сократил совсем как Кай — неудивительно, раз они однокурсники и, вероятно, друзья. А еще мне вдруг вспомнилось, что этот некромант на шестом полигоне не в качестве подопытного был, а в роли одного из экспериментаторов. Значит, он и есть тот телепат, которого упоминала сестренка? О-о! — Телепат, — со вздохом признался он. — Но, клянусь, я стараюсь тебя не читать. Просто ты громко думаешь.
— Старайся лучше, — буркнула я, прикидывая, чем мне грозит такое знакомство. — Должна быть в женщине какая-то загадка.
— Ты точно загадка, Кристи. Разгадывал бы и разгадывал… — Элрой со мной флиртовал, а я упорно думала о рэтболе. Говорят, это лучший способ провести ментала, если не умеешь ставить блоки. — Хочешь на игру сходить? Могу достать билеты на лучшие места, — невинно улыбнувшись, предложил он.
Ага, как же… старается он! Читает и не краснеет, у, морда некромантская, то есть телепатская, тьфу ты! Просто морда!
Парень подавился смешком, а я снова задумалась о рэтболе.
Еванжелина
Все-таки Джет замечательный. Такой большой, сильный, симпатичный. А я, глупая, нос ворочу от его ухаживаний. Радоваться надо! И наслаждаться тем, что обо мне заботится хороший парень, который, ко всему прочему, еще и прекрасный танцор.
— Солнышко, голова не кружится? — склонившись, спросил он.
— Все отлично, честно, — улыбнулась я, позволяя ему прижать меня чуть сильнее. — Ничего не кружится, не болит и не беспокоит. Ну, кроме сплетен, конечно, которые уже не остановить. Ощущение, что на меня глазеют все кому не лень.
— Тебе просто кажется, — успокоил квазар, легонько поглаживая меня по спине.
— А если нет?
— Тогда поиграем в парочку, утрем им носы, — подмигнул мне он.
— Поиграем? — Я нахмурилась. Играть в любовь мне совершенно не хотелось. Это Крис охоча до разного рода игр, а я предпочитаю настоящие отношения. Простые и понятные!
— Прости, я не так выразился, — начал оправдываться Джет. — Имел в виду, что мы будем встречаться, как бы это объяснить… демонстративно, не таясь, как делают некоторые ведьмаки и квазары, если их любимая из другой группы модифицированных. А мы наплюем на недовольство других и будем гулять открыто. Как тебе план?
: — Не очень, — сказала, немного подумав. — Косые взгляды псиоников, излишняя агрессивность квазаров… как-то не готова я с первого курса стать белой вороной, которую считает своим долгом клюнуть каждая черная зараза. Одно дело бал или свидание после занятий в каком-нибудь далеком от академии месте, другое — отношения напоказ.
— А! То есть ты не против отношений, но не одобряешь их излишнюю открытость?
— Да, — кивнула я, продолжая двигаться в такт музыке. Легко, непринужденно, медленно… танцевать очень приятно, когда тебя ведет профессиональный партнер. — Нет.
— Так да или нет? — Джет чуть нахмурился, ожидая более конкретного ответа.
— Надо подумать, — выкрутилась я.
А песня продолжала звучать, утягивая в омут восхитительного танца. Квазар бережно держан меня в объятиях, кружил по залу и молчал, глядя в лицо. Сосредоточенно так, серьезно, будто что-то хотел сказать и наконец сказал.
— Ева… — Он сделал чуть более резкий поворот, отчего я опять оказалась к нему прижата. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы ощутить напряжение, затаившееся в казавшихся расслабленными руках, плечах и груди, такой широкой и твердой, что захотелось потрогать бугрившиеся под одеждой мышцы. — Ты правда мне нравишься. Очень! — На внезапное признание я не рассчитывала и потому, наверное, растерялась. — Я понял это еще летом. Когда пришел с очередного задания уставший и порядком потрепанный, принес футляр… — Он говорил о кристаллах, не называя их, ноя прекрасно понимала, о чем речь, ибо знала изнутри «кухню» поющих и связанных с ними квазаров. — Отца твоего не оказалось в архиве, зато там была ты. Такая хорошенькая, миниатюрная, просто Дюймовочка из старой сказки.
Джет усмехнулся, щекоча дыханием мое ушко. Он по-прежнему не поднимал головы, потому что слова его адресовались мне и только мне. Никто не должен был слышать его шепот, кроме меня никто и не слышал. Парочки танцевали, занятые друг другом, и даже Крис о чем-то спорила с Элроем, не обращая на нас внимания.
— Я не Дюймовочка, — пробормотала, чтобы скрыть неловкость. Но щеки уже загорелись помимо воли, как и ушко, которого почти касались его губы. — Это Юки крошка, а мы с сестрой так, средний вариант.
— Для меня ты маленькая. — Джет снова улыбнулся. Так и есть: рядом с ним я действительно выглядела мелкой. — Помнишь тот вечер?
— Какой? — Я плохо понимала, о чем он. Возможно, из-за его проникновенного шепота, объятий и музыки, которая настраивала на романтический лад.
— Тот самый, в архиве.
— Гм, а что было в архиве? — Я чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза, потому что память ничего особенного в моей летней подработке не находила. И Джета я видела тогда раз пять всего, из которых три — мельком. Достаточно, чтобы заинтересоваться, но мало, чтобы спровоцировать его на серьезные чувства. Да и как? Я же вечно изображала из себя безмолвную тень. Или именно это его и зацепило? То, что слюни на него не пускаю и не провожаю восторженными вздохами, как делают его поклонницы. В том, что они у квазара есть, даже не сомневалась. Одна Рокси чего стоила! Хотя, может, и не в таком количестве, как у Кая.
— Однако! — выдал свое фирменное словечко Джет, и в голосе его мне послышалась обида.
Все чудесатее и чудесатее, как говорила незабвенная Алиса.
— Я правда не понимаю… — призналась, испытывая еще большую неловкость. Что-то запомнилось ему, запало в душу, а я, зараза бесчувственная, этого даже не заметила. — Мы ведь даже не разговаривали ни разу.
