– Мне не впервые. – Она ставит стаканы на столешницу. – Я всегда просыпаюсь рано после того, как выпью. Сегодня вот в шесть. Ну ладно, кому чего? У меня тут два круассана, две слойки с шоколадом и одна с абрикосом.
Мы делим выпечку, оставляя абрикосовую для Валери, потому что, когда Коннор попытался разрезать ее напополам, вид у сестры был самый несчастный. Я пытаюсь съесть кусочек круассана, но от нервов еда у меня во рту превращается в прах и пепел.
– Ну что, какие планы? – с улыбкой спрашивает Валери. – Хочешь пойти поисследовать Йорк? Тут столько всего интересного! Или можем заглянуть в универ, и я тебе там все покажу.
Я пытаюсь проглотить маслянистый кусок теста. Понятия не имею, что сказать.
– И если сегодня мы все посмотрим, завтра можем съездить в Уитби. Мне нравится Уитби. Проведем день у моря.
Честно говоря, какая-то часть меня хочет забыть про Бонни, Глазго и всю эту дурацкую затею и просто потусить в Йорке ближайшую пару дней. Будет ведь совсем неплохо.
– Или у вас другие планы? – спрашивает Валери.
Они с Коннором выжидающе смотрят на меня.
– У меня была одна мысль, – говорю я наконец. Вернее, пытаюсь сказать. Выходит тихо и пискляво, словно меня душат. Я прокашливаюсь. – Но это… хм… – Я сглатываю. Ну давайте, слова, вылезайте наружу. – Это не совсем Йорк.
Ну отлично. Молодец, Иден.
– Не совсем… Йорк, – медленно повторяет Валери и смотрит на Коннора, который моментально краснеет. Она переводит взгляд на меня и приподнимает брови. – Ну… ладно. И что же ты хотела делать?
– Мы можем поехать в Шотландию?
Валери издает удивленный, сдавленный полусмешок.
– В Шотландию?!
– Ага.
Остается только идти до конца.
– В Эдинбург то есть?
– Нет, там я уже бывала. И на холм забиралась, и замок видела, и вот еще эта, Королевская Миля, – меня начинает нести. Черт. Соберись, Иден. – Я думала скорее про Глазго.
Валери еще шире распахивает глаза:
– Глазго? – Она фыркает. – Почему?!
– Я никогда там не была, и теперь мы гораздо ближе к городу, чем обычно. Я знаю, что это немножко внезапно, но я правда хочу там побывать.
– Ты правда хочешь там побывать, – с убийственной серьезностью повторяет Валери. – И ты просто так подумала сегодня утром: эй, чего бы нам не поехать посмотреть Глазго, этот город мечты.
Странность заключается в том, что Валери даже не выглядит удивленной. Так, немножко озадаченной. Но не удивленной.
– Я люблю большие города, – говорю я.
Совершенная ложь, но Валери не так уж хорошо меня знает, чтобы ее распознать.
– Вот оно что, – говорит она, нахмурив лоб. – А ты, Коннор? Тоже любитель больших городов?
Коннор кашляет.
– Там есть ботанический сад, – говорю я, что правда: я вчера в машине изучала страничку Глазго в Википедии.
– Ага, и в Йорке тоже, – отвечает она. Черт. Как-то неудачно вышло. – Идс, позволь уточню: ты говоришь, что приехала в Йорк, потому что хотела увидеть город в Шотландии?
Я быстро просчитываю в голове, как надо ответить, чтобы не выдать себя.
– Да.
– И это не имеет никакого отношения к Бонни.
– Нет.
– Иден.
– Никакого.
– Иден.
Я ничего не говорю, и она раздосадованно стонет.
– Не думай, что я такая идиотка, Иден. Я знаю, что дело в Бонни. Можешь уже прекратить это представление и сказать честно?
У меня внезапно потеют ладони. Как ответить на ее вопрос? Она имеет в виду, что отвезет меня в Глазго, если дело в Бонни? Или наоборот?
– Ты знаешь, где она? – спрашивает Валери.
Голос у нее жесткий, взгляд устремлен на меня.
– Нет, – говорю я на автомате. Коннор выразительно на меня смотрит, словно пытаясь сказать: «Придумай уже другой ответ, Иден». – Ну, я…
Наступает долгая тишина. Валери слегка кивает, пытаясь вытянуть из меня правду. Нет. Я не могу сказать ей, что точно знаю, где Бонни; она отправит к Бонни полицию, а меня домой. А мне нужно попасть в Глазго. Это должна быть я.
– Я не знаю, – говорю я наконец. – Но думаю, что они могут быть там.
– Ты думаешь, – повторяет Валери.
Я киваю.
– Они могут быть там.
Еще кивок.
– И почему ты так думаешь?
– Потому что Бонни много говорила о Глазго. Я просто… я чувствую.
– И почему бы тебе не поделиться этим чувством с полицией? – На слове «чувством» она рисует в воздухе кавычки.
– Потому что это прозвучит глупо. Это же не улика.
– Но этой глупости достаточно, чтобы перехитрить меня и заставить отвезти в Шотландию? – без выражения спрашивает она.
Я краснею от чувства вины. Боже, ее послушать, так я не только тупая, но еще и ужасная.
– Я просто… – Я не знаю, как закончить.
– Ты просто что, Иден?
– Я просто… Прости, – говорю я.
Ее это явно удивляет. Она поднимает руку и, нахмурясь, проводит рукой по волосам.
– Но мне нужно это сделать. Ради Бонни.
– Иден, – мягко повторяет Валери, тряся головой. – Глазго – это слишком далеко, чтобы отправляться туда по велению сердца.
– Я знаю, но…
Но что?
– Если дело не только в велении сердца, то расскажи мне. Вот прямо сейчас. Просто скажи.
Я изо всех сил стараюсь не смотреть на Коннора.
– Я не буду злиться, – говорит она. – Обещаю. Но я знаю: здесь есть что-то еще. Просто скажи мне.
– Больше ничего нет. – Мне неприятно лгать Валери в лицо. От этой лжи я словно скукоживаюсь, холодею, загниваю. – Я просто подумала… раз уж мы тут… и отсюда не так далеко… Полиция все равно не может ее найти. И это мой шанс.
Валери издает долгий вздох, прикусывает губу, поднимает глаза к потолку. Я смотрю на Коннора, и он отвечает мне растерянным взглядом.
– Ладно, – говорит она.
Я моргаю. Коннор раскрывает рот.
– Ладно? – неуверенно повторяю я.
– Ладно, – снова отвечает Валери. – Хорошо. Если ты этого хочешь, мы поедем. Но только сегодня. Вечером мы вернемся. Не хочу, чтобы ты думала, что мы приедем, а потом ты такая: «О, поедем к озеру Лох-Несс, до него всего три часа». Хорошо?
– Хорошо! – говорю я с радостным недоверием. – О, боже, Валери. Ты уверена?
