Комментарии: Не люблю миндаль.
Иден говорит: Ну и подумаешь, все равно это бутылка Валери.
«Франжелико»
Крепость: 20 %
Вкус: КАК У ТОРТИКА!!!!
Комментарии: 1) Бутылка такая МИЛЕНЬКАЯ. (2) НА ВКУС КАК ТОРТ. (3) ИДЕН НИ РАЗУ НЕ СЛЫШАЛА ПРО ФРАНЖЕЛИКО!!! (4) Это оно. Я буду пить ликер.
Иден говорит: Подростки не пьют ликер.
Я говорю: Это потому что они не пробовали «Франжелико».
– Я хочу быть готовой, – сказала она, когда я спросила, зачем мы вообще все это затеяли.
– Готовой? К чему?
– К одиннадцатому классу. Вечеринки, все такое. А то еще отравлюсь алкоголем, понимаешь?
Я не понимала. Я вроде тоже не собиралась травиться, но почему-то не задумывалась о том, как этого избежать. Разве что не пить слишком много. А еще я не вполне понимала, как этот эксперимент поможет Бонни в будущем. Ну да, теперь она знает, что ей не нравится водка, но разве для этого нужны эксперименты?
Дело было в августе, в самый разгар лета, за несколько недель до начала четверти, и все эти проблемы казались мне такими далекими. До школы оставалась целая вечность. Но у Бонни все было по-другому: она словно круглосуточно была в школе, а я только дожидалась, когда учеба закончится.
Понимаете, в этом все дело: Бонни именно такая. Она до смешного старается ко всему подготовиться. Сделать все правильно. Она осторожная. Она ставит эксперименты. Она обсуждает все со мной. Я ее лучшая подруга, ее доверенное лицо.
Вот поэтому я ничего не понимаю. Не может быть, чтобы мистер Кон был тайным бойфрендом Бонни. Просто не может! Как это вообще могло случиться? Почему она мне ничего не рассказала? Она не стала бы скрывать от меня настолько важные вещи. Или стала бы?
У Бонни не было бойфренда до прошлого октября, когда она сошлась с Льюисом Купером. Он играет в школьной футбольной команде. Девчонки о нем не то чтобы мечтали, но считали, что он ничего такой, сойдет. До Бонни он встречался с несколькими одноклассницами, но она, обычно такая разумная, решила, что так он «готовился» к отношениям с ней. Она с головой ушла в эти отношения, абсолютно так же, как с головой кидалась в учебу и в игру на флейте – с почти нездоровым энтузиазмом. Устраивала двойные свидания со мной и Коннором (очень неловкие!), подарила ему подарок на месяц отношений (слишком дорогой лосьон после бритья), бесконечно выкладывала фотографии в Инстаграме (бесячие) и просто доводила меня до белого каления. Мы с Коннором тогда встречались уже полгода, и наши отношения были полной противоположностью: милые, тихие и абсолютно лишенные драматизма, как и сам Коннор.
Разумеется, долго они не протянули. Льюис заскучал и расстался с Бонни. По СМС. Свое решение он никак не объяснил, просто написал, что его «как-то не прет» и сразу нашел себе новую подружку (Саша Чаймс из десятого класса). Первые отношения Бонни длились месяца полтора, но на расставание она отреагировала так, словно они были помолвлены или что-то в этом духе. Она была в полном отчаянии.
– Я просто хотела, чтобы он любил меня, вот и все, – сказала она, когда в очередной раз (один из многих, многих раз!) рыдала у меня в спальне. – Неужели это так много?
– Ты найдешь кого-нибудь получше.
– Кто может быть лучше?
– Кто угодно, – напрямик ответила я.
Я-то всегда, даже когда Бонни помешалась на нем, думала, что Льюис Купер – ничтожная личность. О чем тут вообще говорить, если он носил в школу кепку с козырьком!
– А если никто меня больше не полюбит?
– Конечно, полюбит.
Может, мне нужно было быть внимательнее, не знаю. Может, стоило отнестись серьезней к тому, что она пыталась мне сказать. Мне-то казалось, она слишком бурно реагирует. Это было на нее непохоже, но не она первая, не она последняя тяжело переживала расставание.
Но, может, я слишком мало ее слушала. Может, надо было спросить, почему она так переживала, что недостойна любви.
Но даже если бы я была самой внимательной подругой на свете, разве я смогла бы догадаться о таком? Смогла бы предугадать мистера Кона?
Если не ошибаюсь, Бонни в первый раз упомянула «Джека» пару месяцев назад. Она нарисовала сердечко на тетради по математике и подписала «Бонни + Джек = любовь». Да, представьте, именно так. Я спросила, кто такой Джек. Она ответила с такой раздражающей уклончивостью, что я решила не расспрашивать дальше. Разумеется, мы с ним так и не познакомились, и Бонни ни разу не сообщала мне подробностей о том, куда они ходят и что делают вместе.
Некоторые мелочи должны были пробудить мое подозрение, теперь-то это понятно. Во-первых, естественно, она ничего конкретного не говорила мне про Джека. Почему меня не удивляло, что я не видела его фотографий? Неужели я правда верила, что «у него нет Фейсбука»? (То есть в это я и правда верила, но лишь потому, что считала Джека плодом ее воображения, а не нашим учителем.) В последние несколько недель перед экзаменами Бонни стала от меня отдаляться, но я решила, это из-за стресса. Я правда думала, что она готовится к тестам.
Что же до мистера Кона… Первое, что вы должны знать, – он был одним из «крутых» учителей. Таких, которые называют учеников чуваками («Чуваки, давайте потише, а?»), носят хипстерские очки, умеют укладывать волосы помадой и надевают кардиганы, чтобы скинуть их, если захочется казаться ироничными.
Я знала мистера Кона, потому что он вел у меня музыку в седьмом и восьмом классах. Как и все девчонки в школе, я какое-то время была в него влюблена: симпатичный, веселый и обаятельный, да еще и гораздо младше остальных учителей. Особенно приятно было, что он любил нас дразнить и вел себя как один из нас – друг, соратник, а не очередной мистер такой-то.
Никаких подозрений по его поводу я не испытывала. Просто мистер Кон, учитель музыки. И, конечно, я и понятия не имела – ни малейшего! – что у него тайный роман с Бонни. Я могла бы соврать и сказать, что я догадывалась о чем-то или что теперь многое прояснилось, но я не догадывалась, и ничего не прояснилось.
Ничего.
3
Ошарашив меня новостями про мистера Кона, полицейские, мама Бонни и Кэролин допрашивают меня еще минут двадцать – хотя я в таком шоке, что не могу связать двух слов.
– Ты ведь знаешь, – как заведенная повторяет миссис Уистон-Стэнли еще минут двадцать. – Ты ведь знаешь, куда они уехали.
Наконец Кэролин их выпроваживает:
– Может, вернемся к этому завтра. Когда Иден придет в себя.
Женщина-офицер, которая старательно записывала в блокнот все, о чем мы говорили, смотрит мне в глаза и приподнимает бровь. Не знаю, что это значит: может, она хотела меня приободрить? Или, наоборот, показать, что ей все известно? Но откуда ей знать? Единственное, что может меня выдать, – это факт, что мы с Бонни лучшие подруги.
