– Ты спрашиваешь, многое ли упустила из-за того, что у тебя нет выговоров.
– Не только. Я имею в виду все это. Я никогда не делала ничего предосудительного. Я даже домашку ни разу позднее срока не сдавала.
– Ну и что?
– Разве это не плохо?
– Быть хорошей?
– Не испытать на себе, что значит быть… не такой хорошей.
– И на чем же ты основываешь свои выводы? – Я отвернулась от вешалок и перевела взгляд на Бонни. – Ты психуешь, потому что родителей не вызывали в школу? Что-то я не понимаю, что в этом плохого.
– Я не психую, мне просто интересно.
Это была правда: Бонни не психовала. Она была абсолютно спокойна.
– Ты просто ответственая, Бон. Ты хорошая. И ты очень стараешься быть хорошей. Цени себя за это.
Она ничего не ответила и улыбнулась, но глаза ее оставались серьезными.
– Не знаю, чего такого ты лишаешься.
– Жизненный опыт! – ответила она. – Напиться в парке. Вернуться домой под утро. Не знаю… Чтобы меня посадили под домашний арест!
Я рассмеялась:
– Это не жизненный опыт, это просто ошибки. По мне, так ничего хорошего в них нет.
– Ну да, но ты хотя бы попробовала.
– А, в этом дело?
Мы с Бонни ни разу не обсуждали те несколько месяцев, когда я слегка слетела с катушек. Я-то всегда думала, что это потому, что Бонни пугала сама идея.
– Да я бы и не сказала, что это подростковые штуки. Просто тупые.
– Ты знаешь, о чем я.
– Нет, Бон, не знаю, честно.
– Просто я… – Длинная пауза. – Я никогда не делала ничего безумного.
– Вот и хорошо.
– Хорошо ли?
– А с чего ты вообще об этом задумалась?
– О, просто мне тут сказали… – уклончиво ответила она.
– Кто-то сказал, что ты многое упускаешь? Из подростковых штук? Кто сказал?
– Нет, не так. Скорее, что мне нужно попробовать выйти за собственные рамки, знаешь? Вместо того чтобы играть по правилам и всегда поступать так, как от меня ждут, попробовать что-то новое. Быть смелее.
– Ну ладно. – Я пожала плечами. – Совет вроде неплохой.
– Ты думаешь, стоит попробовать?
– Выйти за собственные рамки? Да, вполне. Почему бы нет?
Ай да я, ай да молодец.
Среда
Школа проигнорировала заявление бывшей девушки сбежавшего учителя, когда она предупреждала о его похождениях с несовершеннолетней
Преступного учителя могли остановить до того, как он скрылся с пятнадцатилетней школьницей Бонни Уистон-Стэнли, если бы школьная администрация послушалась предупреждений бывшей девушки Кона.
Ребекка Бриджес, 27 лет, в течение трех лет находилась в романтических отношениях с Коном. В своем эксклюзивном интервью «Миррор» она рассказала, как зла на бывшего возлюбленного, и намекнула, что Кеттская академия упустила шанс вмешаться, когда была возможность.
Бриджес, тоже учительница, познакомилась с Джеком Коном пять лет назад, когда они вместе посещали курсы повышения квалификации. Тогда он показался ей «абсолютно нормальным».
«Поначалу он был очень милым и застенчивым, – припоминает Бриджес. – И очень добрым. Я помню, что он предложил мне помочь с работой, когда хотел познакомиться поближе».
Двое «полюбовно разошлись» год назад и с тех пор поддерживали дружеские отношения – до совсем недавнего прошлого.
«Два месяца назад мы с Джеком договорились выпить кофе на выходных – и когда я приехала, он прощался с девочкой, которая явно еще ходила в школу, – призналась Бриджес. – Я попыталась расспросить его, но он отмахнулся от моих вопросов и сказал, что это просто ученица, с которой они случайно встретились в городе».
Бриджес забыла об этом инциденте, пока спустя месяц они не встретились снова. На сей раз Кон был рассеян: он постоянно переписывался с кем-то по телефону.
«Я спросила его – сама я к тому времени уже начала встречаться с другим человеком и была рада увидеть, что он тоже нашел кого-то, – но он отказался вдаваться в детали. Я не придала этому значения: Джек всегда был скрытным. Но затем, когда он показывал мне что-то на телефоне, я увидела новое сообщение с неизвестного номера, где вполне четко говорилось: «Не могу дождаться, когда увижу тебя завтра на уроке хххх». Он, казалось, был очень смущен и попытался выдать это за шутку. Потом внезапно сменил пластинку и стал говорить, что это одна учительница, с которой он вступил в отношения».
Бриджес связалась со школой Кона на следующее утро, чтобы сообщить о своих подозрениях. Насчет личности ученицы, однако она ничего сказать не могла.
В школе, похоже, отнеслись к ее сообщению равнодушно: Кон продолжил учить девочку, с которой сбежит всего через пару недель.
Бриджес преподает английский в соседней школе и пользуется любовью и уважением коллег, учеников и родителей. В свое время она сблизилась с семьей Кона и с тех пор поддерживает с ними связь.
«Я хорошо знаю Грэма и Дороти, родителей Джека. Они милейшие люди и не заслуживают того, что взвалил на них Джек. Я говорила с ними на этой неделе, и они разделяют мое мнение: он поступил омерзительно, нарушив доверие, которое царит между учителями и учениками. Я не ожидала, что он способен на подобное».
13
В среду утром я просыпаюсь с ужасной тяжестью в животе. Несколько минут я лежу на спине, таращась в потолок и прислушиваясь к щебетанию Дейзи в коридоре. Она соловьем разливается про ингредиенты, которые возьмет на урок труда, чтобы испечь бисквит, и потом еще что-то про песочное печенье с джемом. Труд – один из немногих предметов, которые она любит, и Кэролин изо всех сил старается раздуть эту искорку интереса, надеясь в будущем сделать из Дейзи шеф-повара.
– Вам разрешат добавить в бисквит капельку шерри? – спрашивает Боб.
Голос его доносится откуда-то издалека. Наверное, он в ванной.
– Боб! – восклицает Кэролин, и я улыбаюсь.
Я достаю телефон и открываю сайт Би-би-си. За ночь подвижек в деле не было. Я ищу имя Бонни в Твиттере, и все твиты выводят на одну и ту же статью в «Дейли Миррор»: интервью с бывшей девушкой мистера Кона, Ребеккой. Я пролистываю статью, чувствуя, как начинаю хмуриться. Я, не веря своим глазам, трижды перечитываю абзац про то, как она звонила в школу. Тут в мою дверь стучат: это Кэролин говорит, что пора вставать.
Приняв душ и одевшись, я спускаюсь вниз (к экзамену я по-прежнему не готова), Дейзи все еще сидит на кухне, неторопливо пережевывая хлопья.
– Привет! – Она спрыгивает со стула.
