Как заведующий школьными классами музыки, Кон впервые встретил ученицу, когда она перешла в Академию Кетт в нежном возрасте одиннадцати лет. Он стал ее частным педагогом. Теперь, в одиннадцатом классе, Уистон-Стэнли стала одной из трех учеников, сдающих выпускной экзамен по музыке. Именно в этом году одноклассники заметили, что парочка стала «сближаться».
В письмах легко проследить, как Кон воспользовался доверием девочки и попросил ее писать ему «в любое время», когда она будет чувствовать напряжение из-за приближающихся экзаменов. Он призвал ее «рассказать, может ли он как-то улучшить ее самочувствие».
10
Во вторник Кэролин будит меня чашкой горячего чая и тарелкой тостов с джемом. Это так необычно, что я сразу подозреваю: либо Бонни нашли, либо случилось что-то ужасное. Я резко сажусь в кровати. Кэролин дергается, чай переливается через край и капает мне на одеяло.
– Что такое? – требую я ответа.
– Боже правый, – хмурится Кэролин. – Теперь придется стирать.
– Что-то с Бонни? – спрашиваю я голосом, одновременно визгливым и хриплым со сна. – Расскажи!
– Успокойся. Все в порядке. Я не хотела тебя пугать.
– Я сама могу приготовить себе завтрак!
Я хочу сказать, что знаю: есть какая-то причина, по которой меня разбудили так рано, и мне надо знать, в чем она заключается. Однако мой мозг еще не проснулся, и выходит, будто я просто ору на Кэролин без повода. Она выглядит расстроенной.
– Прости, – добавляю я.
– Подвинься, – говорит Кэролин, ставя чашку на прикроватный столик. Я пересаживаюсь, освобождая место, и Кэролин усаживается рядом. Она похлопывает меня по плечу.
– Поешь тоста.
– Что-то с Бонни? – снова спрашиваю я.
Кэролин смотрит на меня, не говоря ни слова. Я закатываю глаза, беру кусок тоста и запихиваю в рот.
– И да, и нет, – отвечает она, когда я начинаю жевать. – Есть хорошие новости, новости так себе и плохие. С каких начать?
Я глотаю.
– Рассказывай в хронологическом порядке.
Так всегда отвечает Боб. Кэролин улыбается:
– Хороший выбор. Ну так вот, я не хочу, чтобы ты волновалась, но вчера у полиции появилась важная зацепка. Их вывели на след.
Я таращусь на нее во все глаза.
– Особо не радуйся, солнышко. Теперь новости так себе: вчера полиция устроила облаву на дом, где, как они думали, находятся Бонни с мистером Коном. Но их там не было.
Я резко выдыхаю. Это облегчение или разочарование? Сама не знаю.
– Они пришли не в то место?
Кэролин качает головой.
– Нет. Очевидно, что они там были и уехали совсем недавно.
– Но почему их там не оказалось?
– Не знаю. Видимо, что-то их спугнуло. Может, узнали откуда-то, что едет полиция. Так или иначе, дело получило новый оборот. Мы знаем, где они были – возможно, это поможет понять, куда они поехали.
– Ладно.
Я откусываю еще тоста, слегка расслабляясь.
– А теперь хорошие новости: тебе сегодня не придется идти в школу для подготовки к экзаменам. И плохие новости: сегодня полиция придет поговорить с тобой.
Я закашливаюсь, поперхнувшись тостом.
– Что? – хрипло выдавливаю я.
– В десять утра, – добавляет она. – Я подумала, что разбужу тебя пораньше, чтобы дать время подготовиться.
– Зачем? – все еще кашляя, спрашиваю я.
– Уверена, они приедут с целым списком вопросов.
– Каких, например?
– Ну, если они думают так же, как я, им будет интересно узнать, почему ты не спросила, где же полиция искала Бонни.
Секунду я непонимающе смотрю на Кэролин. А потом с внезапным приливом паники понимаю: я не спросила, где их чуть не схватили. Я пытаюсь скрыть свой испуг от Кэролин.
– Я думала, ты не знаешь! – говорю я. – Иначе почему ты сразу не сказала?
Кэролин смотрит на меня с непроницаемым выражением лица.
– Так ты знаешь? Скажи мне!
– Уэльс, – медленно отвечает Кэролин.
Черт. Я так облажалась. Вид у Кэролин очень подозрительный. Хотя, конечно, она пытается скрыть свои подозрения. Давай, Иден. Надо спасать ситуацию.
– Зачем они туда поехали?
– Я не знаю, Иден.
Ей не нужно продолжать: «Но я думаю, что ты знаешь».
Секунду мы молча смотрим друг на друга. Я понятия не имею, как все исправить.
Наконец, Кэролин начинает:
– Иден…
Я перебиваю:
– Почему их не поймали?
– Что?
– Почему полицейские так обосрались?
– Иден, следи за словами.
– Что они там вообще делают? – возмущаюсь я и чувствую, как во мне и правда вскипает гнев, хотя я играю на публику. – Им сказали, где Бонни, и они все равно ее упустили?! Теперь они могут быть где угодно! Вообще где угодно! И надо начинать сначала.
– Ну, не совсем сначала…
– Да и зачем они поехали в Уэльс? Что там, в этом сраном Уэльсе?
Теперь в моей игре не остается ни капли притворства. Голос у меня дрожит; мне тяжело дышать.
– Выпей чаю. – Кэролин со вздохом протягивает мне кружку. – Я не знаю, солнышко. Но скорее всего именно такие вопросы будет задавать тебе полиция. Подумай, что ответишь, ладно?
Я киваю, глотая чай. Боже, я так не хочу говорить с полицией. Что они у меня спросят?! Что я им отвечу?
Я жду, пока останусь одна – в ванной, с закрытой дверью, – и пишу Бонни. На сей раз издалека заходить не буду. ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ?!?!?! ГДЕ ВЫ???
Я сажусь на край ванны и жду ответа, кусая ногти. Я почему-то сильно нервничаю. А что, если она подумает, будто это я ее сдала? И вообще перестанет со мной разговаривать? Хранить ее секреты сложно, но не знать их было бы совсем невыносимо.
Буквально через минуту я вижу на экране входящий звонок и вздрагиваю от облегчения:
– Алло?
– Привет! Это я! – Голос у Бонни жизнерадостно-энергичный, чего я совершенно не ожидала. – Ты чего пишешь капсом? Я вполне разбираю прописные буквы, знаешь ли. – Она смеется, словно ничего не произошло.
– Что случилось?
Я стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно.
– Полиция почти до нас добралась.
– Да, это я знаю. Но что случилось с вами? И откуда они узнали?
На том конце раздается вздох, словно мы обсуждаем какую-то давнюю скучную историю:
