– А, привет, – говорю я.
– Ну ладно, пока. – Дейзи закатывает глаза и саркастично машет мне. Они с Роуэн даже не здороваются, хотя ходят в один класс и их старшие сестры – лучшие подруги.
Роуэн, пихая книги в шкафчик, робко мне улыбается. Вот у нее юбка нормальной длины. Что абсолютно логично: она – копия своей старшей сестры, только меньше, тоньше и стеснительней. Следование правилам у нее в ДНК.
– Как ты? – спрашиваю я.
Обычно, когда рядом нет Бонни, я не говорю с Роуэн, но вид у нее такой одинокий и несчастный, что я не могу ничего поделать.
– Держишься?
Роуэн слегка пожимает плечами и отводит взгляд. Подбородок у нее дрожит. Не успею я понять, что она вот-вот заплачет, как слезы уже катятся у нее из глаз.
– Черт! – Я совершенно не готова к такому повороту событий и слишком долго медлю, прежде чем подойти и обнять ее. Сцена становится совсем неловкой. – Не плачь, Роу. Все в порядке.
– Нет, не в порядке, – шепчет она.
Голос у нее такой тихий, что ей приходится повторить фразу еще раз, чтобы я поняла.
– Бонни вернется домой, – обещаю я, ободряюще похлопывая ее по плечу. – Совсем-совсем скоро.
Роуэн качает головой:
– Нет, не вернется.
И она принимается рыдать от всей души, всхлипывая и ловя ртом воздух.
– Пойдем подышим воздухом. – Я приобнимаю ее и вывожу на улицу, подальше от пристальных взглядов. Нахожу скамейку и сажусь рядом с Роуэн.
– Ну так вот, – пытаясь представить, как бы повела себя Кэролин, говорю я спокойно и терпеливо. – Что ты имеешь в виду? Ты сказала, что она не вернется?
– Она сказала мне, – хриплым, низким голосом отвечает Роуэн, поникнув плечами. – Она сказала, что если… что если я… Она сказала, что уедет и никогда не вернется.
Секунду я жду продолжения рассказа, но Роуэн вытирает глаза рукавом свитера и снова всхлипывает.
– Если ты что, Роу? – как можно ласковее спрашиваю я.
Роуэн бессильно опускает руки на колени, сцепляет пальцы и стискивает их с такой силой, что белеют костяшки.
– Ты можешь мне рассказать, – говорю я в тишине.
Она говорит слишком тихо, и я едва могу расслышать слова:
– У меня будут неприятности.
– Но это же всего лишь я. Я никому не расскажу, если ты не хочешь. Что бы там ни было, не думаю, что все настолько уж плохо.
Она поднимает взгляд:
– Нет?
– Точно нет. Я знаю, что такое «плохо», Роу. И вот это – совершенно не оно.
Договаривая эти слова, я думаю, что они ее поддержат, что в них заключена правда. Но, когда они повисают между нами в воздухе, я понимаю, что была не права. Потому что то же самое я могла бы сказать про Бонни – и ошиблась бы.
Видимо, Роуэн думает о том же, но не говорит. Вместо этого она произносит нечто, от чего мое сердце разрывается на части:
– Это я виновата.
– В чем ты виновата?
– В том, что Бонни уехала. Это все из-за меня.
– Ох, Роу. Разумеется, нет.
– А вот и да, – настаивает она, и глаза ее снова наполняются слезами.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что… – Еще одна долгая пауза. Потом она выпаливает единым духом: – Потому что я сказала ей, что все расскажу, а она сказала, что если я расскажу, то она убежит и никогда не вернется.
Она же не имеет в виду…
– Подожди, Роу… Ты сказала, что все расскажешь кому? И о чем?
Она поворачивается ко мне и смотрит на меня печальными темными глазами, как у Бэмби.
– Про нее и мистера Кона. Расскажу маме с папой.
На секунду я лишаюсь дара речи:
– Ты знала про нее с мистером Коном?
– Ну да. – Внезапно в ее взгляде появляется понимание. – А ты… ой. Ты не знала?
Разумеется, она думала, что я знаю. Почему бы ей считать иначе? Мы с Бонни – лучшие подруги. Я так думала.
– Она… она тебе рассказала? – спрашиваю я, как последний дебил.
Все это как-то нелепо.
– Ну, вроде того. На самом деле нет. Я просто… – Щеки Роуэн розовеют. – Я вроде как сама узнала. Просто было очевидно, что что-то происходит, понимаешь?
Не-а. Мне вот было неочевидно.
– Она стала… она стала совсем другой. Задерживалась допоздна после уроков, просила меня врать родителям, и я понимала: что-то происходит. Пару недель назад я увидела, как он – ну, мистер Кон – подбросил ее до дома после школы, когда родители еще не вернулись. Это было так очевидно. Поэтому, когда она зашла, я спросила ее прямо, и она мне все рассказала.
«Все»? Значит, было что рассказывать.
– А что именно? Она сказала, что они собираются сбежать?
– Нет, нет! Что они влюблены. Конечно, я подумала, что это мерзко, но она была так счастлива, совсем на себя не похожа, и поначалу это было даже мило, знаешь? Она сказала, они разбираются с разными вещами. Не знаю, что это вообще значило, но я согласилась молчать, потому что все было так странно, и я не знала, что делать. Но потом стало совсем странно… Он приходил к нам домой после школы… Когда я была дома…
Слова лились из нее рекой, словно только и ждали возможности вырваться на волю. От волнения она произносила каждую фразу как вопрос:
– И тогда я сказала Бонни, что это неправильно и что если она не прекратит, то я все расскажу маме с папой. – Она делает глубокий вдох. – И Бонни совсем с ума сошла. Она сказала, что я все порчу, что я гублю ее жизнь и жизнь мистера Кона и что она никогда меня не простит, если я расскажу… все в таком духе. И я сказала, что мне все равно, что я просто не хочу в это все ввязываться. И тогда она сказала, что сбежит и не вернется. А я сказала… – Она остановилась, словно ей не хватало воздуха. – Я сказала: «Ну и вали!»
Договорив, Роуэн издала тихий жалобный стон и закрыла лицо руками.
– Роу, все в порядке. – Я старалась, чтобы мой голос звучал мягко и ободряюще, как у Кэролин или Валери. – Послушай, когда это случилось?
– В четверг.
Стало понятнее, почему она винит себя. Скорее всего тот разговор и побег Бонни как-то связаны. Но я не чудовище какое-нибудь – я знаю, что этого говорить не стоит.
– Бонни сама решила сбежать. Ты тут ни при чем. Неважно, что ты ей сказала.
Роуэн бросает на меня робкий взгляд из-под расставленных пальцев. Она мне не верит.
– Честно-честно.
– Но я соврала, – тихим, хриплым голосом возражает она. – Полиция спросила меня, и родители тоже спрашивали, и я сказала, что ничего не знаю. Я соврала. Но если бы я сказала им правду, они бы узнали, что я врала им раньше. – Подбородок у нее снова дрожит. – Я не знала, что мне делать.
