Все и так плохо, да еще Хилла ушла играть с папой в футбол. Нашла время! Каапо огорченно покачал головой.
В оправдание Хиллы нужно сказать, что папа довольно долго ее уговаривал. В последнее время он стал очень внимательным к детям. Все время хотел что-нибудь делать вместе. Это ужасно осложняло жизнь. Наверное, это было нормальное желание – папы ведь так долго не было дома. И тем не менее. Футбол!
Каапо вздохнул. Если бы хоть Майкки была тут, она посоветовалась бы с халатом. Каапо мрачно оглядел наполовину исписанную страницу. Что не так с его халатами?
Почему они отказываются с ним говорить? Где вообще его халат?
– Мам! – крикнул Каапо. – Где мой халат?
– Халат? – переспросила мама из кухни. – А у тебя он есть?
– Да, красный, толстый. Махровый такой.
– Но зачем он тебе? Никогда ты не носил халатов. Говорил, что они дурацкие.
– Но где он сейчас? Ты ведь его не выбросила? – забеспокоился Каапо, появляясь в дверях кухни с тетрадкой.
– Нет, конечно. Я никогда ничего не выбрасываю. Поэтому у нас столько вещей… Наверное, я убрала его в шкаф с постельным бельем. Пригодится, когда Майкки вырастет из своего синего.
– А где его купили? – поинтересовался Каапо.
– Кажется, там же, где и синий, – ответила мама. – Ты так любил синий, что я хотела найти такой же побольше размером, но точно такого же не нашлось.
– Я любил синий? – изумился Каапо. – Совсем не помню.
– Не помнишь? Ты ни за что не хотел отдавать его Майкки, хотя на тебя он уже не налезал, – засмеялась мама. – Даже на животе не сходился! У нас есть фотография, там…
– А я когда-нибудь рассказывал, что он говорящий? – перебил Каапо.
– Нет, конечно. – Мама пожала плечами. – Это ты от Майкки набрался? У халата ведь даже головы нет, чем он может разговаривать?
Каапо промолчал. Почему он не помнит, что любил халат? Не помнит даже, как надевал его? А ведь это было всего несколько лет назад.
В голове у Каапо завозились сумасшедшие мысли.
Может быть… Может быть, халат говорил и с ним? А потом ему (Каапо, а не халату) стерли память? Такое бывает, он читал в одной книжке. Интересно зачем? Кому это понадобилось?
– Мама, можешь мне прямо сейчас найти тот красный халат? – с жаром попросил Каапо.
– Прямо сейчас? Видишь, я вытираю стол…
– Да, сейчас! Я хочу принять ванну.
Мама засмеялась:
– Да ты теперь как Майкки! Ванну среди бела дня? – И тут же погрустнела и спросила: – Как там ваши поиски?
– Хорошо, – уверенно соврал Каапо. – Это как раз имеет к ним отношение.
Мама кивнула, выпустила из рук губку и пошла в прихожую к шкафу.
– Где-то здесь, – бормотала она, перебирая стопки пододеяльников. – Куда же я его задевала?
Она просматривала полку за полкой и наконец воскликнула:
– Вот, – вытянув из-под наволочек красный махровый рукав.
– Пойду включу воду! – обрадовался Каапо.
Глава 5
Кто-то идет
– Долго еще? – спросила Майкки у плывущей впереди спины Привратницы.
– Не знаю, птичка моя, – терпеливо повторила Привратница.
На ходу она то и дело похлопывала ступней по земле, но так быстро, что даже не сбивалась с шага.
– А если тут вообще нет дверей? Мы уже страшно долго идем. Я устала. Скоро вообще больше не смогу идти.
– По-другому дверей не найти, птичка моя. – Привратница снова хлопнула ногой по земле.
– Зачем ты так делаешь? – поинтересовалась Майкки. – У тебя что, нога чешется?
– Я так слушаю, птичка моя. Слушаю, что земля говорит, – объяснила Привратница.
– Слушают обычно ушами, – устало пробурчала Майкки.
Привратница усмехнулась:
– Вот как? Но земля не говорит с ушами.
Земля говорит с ногами. Пойдем.
Привратница, кажется, совсем не устала, а вот Майкки устала ужасно. И очень скучала по халату. Зачем только она его бросила? Как глупо. Остается только надеяться, что халат никуда не денется и она подберет его на обратном пути.
– Стой, – прошелестела вдруг Привратница и остановилась так внезапно, что Майкки чуть в нее не врезалась. – Я чувствую шаги, – шепнула Привратница. – Это ведь не твои шаги? Дай-ка послушаю.
Они постояли неподвижно.
– Ну что, мои? – спросила Майкки.
– Нет. Ты стоишь, а я их все еще слышу.
Майкки посильнее прижала подошвы к земле.
– Я ничего не чувствую.
– Теперь остановился, – выдохнула Привратница.
– Почему? – не поняла Майкки.
– Потому что он идет за нами, стрекотунья, – объяснила Привратница.
– А кто это? Ведьма? – испугалась Майкки.
– Не знаю, – ответила Привратница.
– А если это кто-нибудь плохой? – прошептала Майкки.
– Давай надеяться, что хороший.
Майкки кивнула и хотела было сунуть руки в карманы халата, но халата не было. Она погладила свой мохнатый костюм, но это не помогло – по-прежнему было страшно.
Привратница покачалась с пятки на носок.
– Чувствуешь что-нибудь?
Привратница кивнула:
– Он совсем рядом. За углом.
У Майкки застучало сердце. Она даже не посмела сказать Привратнице, что в туннеле вообще-то нет углов. Ни углов, ни чего другого, за чем можно притаиться. Кто-то, кто их преследует, уже совсем рядом. Он может оказаться опасным, а им даже спрятаться негде!
– Что будем делать? – прошептала Майкки.
– Подождем. Залезай внутрь костюма, залезай скорее. С головой, – едва слышно проговорила Привратница, напряженно вглядываясь в сумрак туннеля.
Майкки втянула в костюм руки и ноги и замерла. Костюм хорошо растягивался, так что влезть в него оказалось нетрудно. Воротник мохнатым капюшоном укрыл голову. Из-под него Майкки смотрела в ту же сторону, что и Привратница, но, как ни щурилась, ничего не могла разглядеть. Туннель тянулся насколько хватало глаз – длинный, сумрачный, с сетью вспыхивающих огоньков на стенах.
Секунды шли.
– Он идет к нам? – тихонько спросила Майкки.
– Нет, стоит на месте.
– Почему?
– Смотрит на нас, думаю.
– А почему мы его не видим?
