Дальнейшее отступление стало подлинной дорогой смерти. Люди ежедневно заболевали и умирали десятками. Вскоре обессилевшие бойцы перестали их хоронить, а просто оставляли трупы на обочинах. Потом так же стали бросать заболевших, поскольку все поняли, что у них не было шансов на выздоровление. При этом солдатам, еще способным держать оружие, то и дело приходилось отражать кавалерийские наскоки партизан Урбеты, шедших по пятам за изможденной, тающей колонной.
Возведенный в Рио-де-Жанейро памятник солдатам и офицерам, погибшим и умершим в ходе экспедиции в Лагуну. Это самый величественный бразильский мемориал, посвященный событиям Парагвайской войны. Интересно, что поводом для его установки стала не победа, а катастрофическая неудача бразильской армии
Через две недели пути холера настигла и самого полковника Камисао, разделившего участь большинства участников экспедиции. 3 июня остатки бразильской дивизии добрели до руин Ниуаки, откуда они в апреле начали свой адский рейд. Там на них в очередной раз напали кавалеристы, но бразильцы как-то сумели отбить и эту атаку, хотя их было уже меньше тысячи.
На следующий день колонна побрела дальше, стараясь не оглядываться, а позади, среди развалин, остались лежать 130 жертв холеры, многие из которых были еще живы. Ни у кого не поднялась рука добить несчастных, но через несколько часов парагвайцы, придя в Ниуаки, копьями и саблями прервали их мучения.
11 июня около 700 человек, похожих на выходцев с того света, пришли в незатронутый войной городок Порто-Кануто. К тому времени из-за жестокой практики оставления заболевших эпидемия пошла на убыль и вскоре прекратилась. В городке нашлись запасы провизии, позволившие выжившим укрепить силы.
Еще одним облегчением стало то, что партизаны Урбеты вдруг прекратили атаки и куда-то исчезли. Позже выяснилось, что холера, от которой бразильцам, наконец, удалось оторваться, перекинулась на их преследователей и заставила бежать из зараженных мест. Впоследствии парагвайцы обвинили врагов в том, что они якобы специально распространяли инфекцию, бросая в дороге больных и незахороненные трупы, однако вряд ли это обвинение можно считать справедливым.
Экспедиция Камисао обошлась Бразилии примерно в три тысячи погибших, из которых более двух с половиной тысяч умерли от холеры. Парагвайцев «кишечная чума» тоже коснулась своей костлявой рукой: в бригаде Урбеты от нее умерло не менее двухсот человек, еще около сотни кавалеристов погибло в стычках с бразильцами. В целом же трагическая экспедиция в Лагуну не оказала никакого влияния на исход войны. Она лишь пополнила ведущийся от древних времен список войн и походов, в которых микробы оказались сильнее пороха и стали.
18
Долгое затишье
Пока в Мату-Гросу вымирала дивизия Камисао, на южном театре военных действий главные силы альянса размеренно и неторопливо готовились к решающему наступлению. Герцогу Кашиасу был чужд авантюризм его предшественника. Он понимал, что главными причинами неудач в Бокероне и Курупаити являлись поспешность, недооценка противника и пренебрежение разведкой.
С разведкой у союзников изначально не ладилось. Высадившись в Парагвае, они в течение многих месяцев действовали вслепую, не имея даже карт и не представляя, что их ждет впереди. Герцог распорядился с этим покончить. Для картографирования местности и раскрытия вражеских позиций он решил использовать самое передовое техническое средство – аэростаты. В Бразилии уже знали об их успешном применении на фронтах гражданской войны в США.
В начале 1867 года по инициативе Кашиаса бразильское консульство в Нью-Йорке приобрело два водородных аэростата-шарльера конструкции профессора Тэддиуса Лоу и мобильные газогенераторные установки для их наполнения. Именно такие аэростаты несколькими годами ранее использовались североамериканскими юнионистами в войне против конфедератов. Это были относительно небольшие баллоны, сшитые из шелка, пропитанного для герметичности специальным лаком, рецепт которого Лоу держал в секрете.
В начале мая воздушные шары и газогенераторы прибыли на пароходе в Рио-де-Жанейро. Их сопровождали двое нанятых бразильским правительством американских воздухоплавателей – братья Джеймс и Эзра Аллены, которым предстояло обучить своему ремеслу будущих бразильских аэронавтов. 31 мая ценный груз доставили в Туюти.
Оборудование смонтировали, шары наполнили, и 24 июня первый аэростат под управлением одного из братьев впервые поднялся на 140 метров. Эта дата считается днем рождения военного воздухоплавания не только в Бразилии, но и во всей Латинской Америке. 12 июля совершил полет первый бразильский воздухоплаватель – капитан Франсиско Сезар да Силва Амарал. После него летали и другие воздушные разведчики – капитаны Конрадо Жакоб де Нимейер, Антонио да Сена Мадурейра и лейтенант Мануэл Пейсото Курсино да Амаранте. Все полеты завершились без происшествий.
Всего в течение трех месяцев состоялись 25 подъемов воздушных шаров на высоту до 330 метров, в ходе которых был составлен подробный план укреплений Умаиты и топографические карты прилегающих территорий. Видимо, эти карты, давшие отчетливое представление о масштабах парагвайской фортификации, обусловили дальнейшие решения альянса. Впрочем, об этом чуть позже.
Парагвайцы пытались воспрепятствовать работе наблюдателей, создавая кострами из влажной травы дымовые завесы, но этот прием оказался неэффективным. Ружья до аэростатов не добивали, поэтому защитникам Умаиты оставалось только выражать свое презрение воздухоплавателям, выкрикивая оскорбления и демонстрируя непристойные жесты.
Парагвайцы тоже готовились к возобновлению боев, хотя в условиях блокады и тающих ресурсов делать это им было гораздо сложнее. Тотальная мобилизация резервистов привела к острому дефициту рабочих рук, особенно сильно ударившему по сельскому хозяйству. Привлечение к сельхозработам детей и принудительный труд военнопленных, которых было довольно мало, проблему не решали.
Уже в 1865 году посевные площади сократились на треть, значительно упало и поголовье скота, соответственно, уменьшилось производство продуктов питания. В следующем году пришлось проводить новые рекрутские наборы, чтобы компенсировать боевые потери, а также небоевую убыль из-за болезней. Надо заметить, что парагвайская армия страдала от дизентерии, тропической лихорадки и других инфекционных заболеваний ничуть не меньше, чем ее противники.
К началу 1867 года под ружье поставили почти все мужское население страны. В деревнях остались только женщины, дети, старики и инвалиды. Производство еды катилось вниз, и ее нехватка ощущалась уже не только в тылу, но и на фронте. В Умаите и других гарнизонах начали урезать армейские пайки. К середине года количество мяса и кукурузы в солдатском рационе сократилось вдвое по сравнению с довоенной нормой.
Еще хуже обстояли дела с обмундированием. До войны Парагвай полностью обеспечивал себя тканями, однако сокращение сельхозугодий коснулось прежде всего посевов хлопчатника, так как без одежды в теплом климате худо-бедно прожить можно, а без еды – нельзя.
