Дмитрий Викторович, уставший от трудного дня, опьяневший каким-то тяжелым душащим хмелем, задремал. Снилась ему жена, молодая, красивая, какой встретил ее в тот первый раз, в парке. Потом снились злые афганцы, расстреливающие его роту, а его оставившие в живых. Потом и вовсе пошла какая-то чертовщина.
Проснулся прокурор глубоко за полночь от того, что кто-то стоял у двери и сипло дышал.
– Войди, – поднимаясь с пола, прохрипел Дмитрий Викторович, уже зная, кто это.
Козин тяжелой походкой прошел к стулу и плюхнулся в него, траурно глядя на шефа.
Дмитрий Викторович оживился.
– Ну, чего молчишь? Говори, не томи!
– Звонок пробили – из Зоны он был.
– Конкретнее – место, координаты, – раздраженно сказал прокурор, разглаживая помятое лицо ладонью.
– Это все, что удалось узнать. Сигнал был очень хорошо закодирован, работал профессионал. Удалось только отследить направление – Зона.
– А Костя, связист который наш?
– Работает, но пока все впустую. Глушилка была там очень хорошая.
– Так, – прокурор задумался. – Дальше давай, что еще известно.
– Звонок делал Аид Фарухович Закиров.
Козин протянул тоненькую папку, в которой лежало фото.
Дмитрий Викторович внимательно изучил снимок. Худое лицо, острый, похожий на вороний клюв, нос, глубоко посаженные глаза, наполненные безумием. Рука прокурора невольно дернулась, готовая сжать фотографию в комок, но Дмитрий Викторович сдержался.
– Кто такой?
– Обитает в Зоне, промышляет торговлей на черном рынке артефактами, по непроверенным источникам есть своя подпольная лаборатория в Зоне, только что он там делает – непонятно. Пять лет назад работал – догадайтесь где?
Дмитрий Викторович поднял взгляд.
– Где?
– В том самом институте биохимии и медицины патологий, сначала старшим научным сотрудником, потом дорос до завкафа. А потом резко уволился. Вроде стычка была с деканом. Потом пропал. Видимо, ушел в Зону. И вот теперь выплыл.
– Как дерьмо в пруду, – сквозь зубы процедил прокурор. – Чем занимался в бытность ученым?
– Разработки, анализы, что-то связанное с регенерацией человеческих тканей. Медицина, короче.
– Так, а те материалы? Принес? Что в них?
– Принес, – Козин положил две толстые папки на стол. – Только что там, я не могу сказать.
– Почему? Не смотрел еще?
– Смотрел, но, признаться честно, ни хрена не понял. Какие-то графики, цифры, протоколы. Очень мудрено все. Понятно только каждое десятое слово. В общих чертах вроде что-то связанное с генной инженерией.
– Ну-ка, дай сюда.
Дмитрий Викторович взял папку и стал быстро пролистывать. Знакомых слов и вправду было очень мало. «Регенерация» и «рост клеток» – вот и все, что смог выловить взглядом прокурор. Все остальное даже читалось с трудом – настолько были заковыристыми латинские термины.
– Хрень какая-то. Зачем это ему?
– Не могу знать. Знаю лишь, что начинал все это дело сам Аид, первые протоколы даже он сам подписывает, вот здесь, видите? А потом, после увольнения, уже другие продолжили.
– Тут что-то важное, – задумчиво произнес прокурор, всматриваясь в столбцы цифр. – Раз решился на такой поступок. Знать бы, что. Постой, а на какой кафедре эти разработки велись?
– На той самой, «ноль третьей», которая под оборонкой сидит, – пояснил Козин.
– Это там Министерство обороны своими изысканиями занимается секретными?
– Так точно.
– Вот ведь чертовщина какая! Готовь машину.
– Что? Куда? – всполошился Козин.
– К декану поедем, пусть сам все растолкует. Живо!
– Дмитрий Викторович, так ведь ночь на дворе! Нет уже никого.
– Ах ты ж черт! Поднимай тогда из дома декана этого! Пусть живо едет сюда. Или лучше пусть в институт рулит, мы сами туда подкатим, чтобы если что, на пальцах и примерах все растолковал. Да пусть поторопится!
2
В тесном кабинете декана было душно и пахло мочой. Дмитрий Викторович скривился, фыркнул, но вслух ничего не произнес. Пройдя внутрь, прокурор расположился на скрипучем стуле и внимательно осмотрелся. Не увидев ничего интересного, спросил:
– Яков Семенович Гореновский?
– Он самый, – дрожащим голосом ответил низенький сутулый старичок, весь дрожа от страха. Было видно, что его подняли с постели, и он еще окончательно не отошел ото сна. – Господа, чем могу быть вам интересен?
Прокурор молча раскрыл перед длинным острым носом декана свое служебное удостоверение и, дождавшись, когда тот привычно обмякнет и начнет что-то лепетать (такая реакция была у всех), произнес:
– Аид Фарухович Закиров работал у вас?
– Работал, но это было очень давно, теперь уже…
– Чем занимался?
– Господа, я понимаю, конечно, но это же «трешка», вы знаете, мы под оборонкой ходим, в том смысле, что Министерство обороны нас курирует, и поэтому секретность все-таки…
– Ты не бойся, не с посторонними людьми беседу ведешь. Для того и отправлены сюда, чтобы секретность твою сберечь. Говори.
Яков Семенович откашлялся. Икая и сбиваясь, начал выдавливать из себя слова:
– Он в основном занимался изучением регенеративных свойств тканей. Способность живых организмов со временем восстанавливать поврежденные ткани, а иногда и целые потерянные органы. Области изучения были большими у него: репаративная регенерация, атипичные регенерации, гетероморфоз…
– Ты не кроши умными словами, ученый. Говори, чтобы понятно было, без вот этого всего.
– Ну а что тут непонятного? Восстановление тканей организма. Как у ящерицы, помните в детстве? Оторвется хвост, новый вырастет.
– Ясно. Дальше что?
– А что дальше? Уволился – вот и весь сказ.
– Просто так уволился? – прищурился прокурор.
– Да почему «просто так»? С деканом бывшим поссорился. Тот не хотел в этом направлении дальше двигаться, говорил, что бесперспективно, а Аид настаивал на своем. На том и повздорили. Ушел Закиров и дверью громко хлопнул. А потом оказалось, что не прав декан был, и Министерство заказ большой оформило по исследованию этой области на базе разработок Закирова. И пошло-поехало.
– Что «пошло-поехало»?
– Ну, разработки…
– Темнишь ты чего-то, старый!
– Не темню, просто секретность большая…
– Говори, давай! Иначе опять начну раскручивать вас тут по взяткам. Забыл, какой тут шум три месяца был?
