Глава 22
Брак по любви
Вошел Франциск I об руку с Дианой де Пуатье, с которой он только что был у постели больного сына. Диана, руководимая ненавистью, инстинктивно чувствовала, что ее сопернице грозит унижение, и не хотела упустить столь приятное зрелище.
А Франциск I ничего не видел, ничего не слышал, ни о чем не подозревал; он решил, что госпожа д'Этамп и Бенвенуто окончательно помирились, и, видя их сидящими рядом и мирно беседующими, приветствовал обоих улыбкой и кивком головы.
– Здравствуйте, королева красоты! Здравствуйте, король всех художников! – произнес он. – О чем это вы беседовали, да еще так оживленно?
– Ах, ваше величество! Мы просто говорили о политике, – ответил Бенвенуто.
– Хотелось бы знать, какой же вопрос привлек ваше просвещенное внимание?
– Да тот, о котором сейчас говорит весь мир, – продолжал Бенвенуто.
– Понимаю: вопрос о Миланском герцогстве.
– Да, сир.
– Ну и каково же ваше мнение на этот счет?
– У нас с герцогиней разные мнения; согласно одному из них, император собирается передать Миланское герцогство вашему сыну Карлу, нарушив таким образом свое обещание.
– Кто же из вас так думает?
– Кажется, герцогиня.
Госпожа д'Этамп побледнела как полотно.
– Если бы император так поступил, это было бы с его стороны низким предательством, – сказал Франциск I, – но он этого не сделает.
– Если даже он этого и не сделает, – вмешалась в разговор Диана, – то вовсе не потому, что у него не было недостатка в добрых советах. Так, по крайней мере, говорит молва.
– Хотелось бы мне знать, черт возьми, кто мог ему дать такой совет! – вскричал Франциск I.
– Ради бога, не волнуйтесь, сир! – возразил Бенвенуто. – Ведь разговор был чисто отвлеченный, мы просто-напросто делились своими предположениями. Ну, какие мы с госпожой д'Этамп политики, ваше величество! Герцогиня – истинная женщина и заботится лишь о своих туалетах, хотя при ее красоте это совершенно излишне; а я, ваше величество, истинный художник и не интересуюсь ничем иным, кроме искусства. Не правда ли, герцогиня?
– А главное, дорогой Челлини, – сказал Франциск I, – вы с герцогиней обладаете величайшими в мире сокровищами, и вам нет надобности завидовать даже тем, кто владеет Миланским герцогством. Герцогиня – королева по красоте, вы – король по гениальности.
– Король, сир?
– Да; и если у вас нет трех лилий на гербе, как у меня, зато есть одна, которую вы сейчас держите в руке. И она кажется мне прекрасней всех лилий, когда-либо красовавшихся под лучами солнца или на фоне герба.
– Это не моя лилия, сир, она принадлежит герцогине и сделана по ее заказу моим учеником Асканио; но Асканио не успел ее закончить, и я, понимая желание герцогини поскорее получить эту прелестную вещицу, закончил ее сам, всей душой надеясь, что она послужит символом мира, в котором мы с герцогиней поклялись на днях перед лицом вашего величества.
– Какая чудесная безделушка! – воскликнул король, протягивая руку к золотому цветку.
– Не правда ли, ваше величество? – сказал Бенвенуто, как бы невзначай отдергивая руку. – Работа заслуживает того, чтобы герцогиня щедро вознаградила юного мастера, не правда ли?
– Именно это я и собираюсь сделать, – ответила госпожа д'Этамп, – причем моей награде позавидует сам король.
– Но вы же знаете, сударыня, что, несмотря на ценность награды, Асканио предпочитает совсем другое. Что поделаешь, герцогиня! Мы, художники, народ своенравный и часто пренебрегаем тем, чему, по вашим словам, позавидовал бы сам король.
– И все же Асканио придется довольствоваться той наградой, которую предложу ему я, – краснея от гнева, ответила госпожа д'Этамп. – Я уже сказала вам, Бенвенуто, что не изменю своего решения.
– В таком случае, ты скажешь мне по секрету, чего хочет Асканио, и, если это слишком трудно, мы постараемся уладить дело, – снова протягивая руку за лилией, произнес Франциск I.
– Взгляните повнимательнее на эту вещицу, сир, – сказал Бенвенуто, отдавая Франциску I золотой цветок. – Хорошенько рассмотрите каждый лепесток, и вы поймете, что для такого шедевра нет достойной награды.
При этих словах Бенвенуто устремил на герцогиню свой пронзительный взгляд, но госпожа д'Этамп так хорошо владела собой, что и бровью не повела, когда лилия очутилась в руках Франциска I.
– В самом деле, вещь чудесная, – ответил король. – Но где вы отыскали этот великолепный брильянт, от которого так и сверкает чашечка цветка?
– Это не я нашел, ваше величество, – с очаровательным простодушием ответил Челлини. – Брильянт дала моему ученику сама герцогиня.
– Я никогда не видел у вас этого камня, герцогиня. Откуда он?
– Откуда, сир? Очевидно, оттуда же, откуда берутся и другие брильянты: из алмазных россыпей Гузерата или Голконды.
– О, ваше величество, у этого брильянта своя история, и, если вам угодно, я расскажу ее, – предложил Бенвенуто. – Мы с ним старинные друзья: этот камень трижды побывал в моих руках. Первый раз я вправил его в тиару его святейшества папы, которую брильянт дивно украсил; затем, по распоряжению Климента VII, я вделал его в крышку требника, подаренного его святейшеством императору Карлу Пятому, а Карл Пятый велел вставить его в перстень, желая, очевидно, иметь при себе на всякий случай этот камень, – ведь он стоит дороже миллиона. Ваше величество, наверное, заметили у императора перстень?
– В самом деле! – воскликнул король. – При первой нашей встрече в Фонтенбло я видел у него кольцо с этим камнем. Каким же образом брильянт попал к вам, герцогиня?
– Да-да, расскажите, пожалуйста, как эта драгоценность перешла от императора к вам! – проговорила с заблестевшими от радости глазами Диана.
– Если бы этот вопрос задали вам, сударыня, – заметила госпожа д'Этамп, – вы, разумеется, не затруднились бы на него ответить – ведь вы рассказываете некоторые интимные вещи не только своему духовнику.
– Но вы так и не ответили на вопрос короля, сударыня, – возразила Диана де Пуатье.
– Как же все-таки попал к вам этот брильянт? – повторил Франциск.
– Спросите у Бенвенуто, он вам расскажет, – ответила герцогиня, бросая своему противнику последний вызов.
– Говори, Челлини, да поскорей, мне надоело ждать, – приказал король.
– Хорошо, – ответил Бенвенуто. – Должен сознаться, что при виде этого камня у меня, как и у вас, сир, зародились странные подозрения. Вы знаете, ваше величество, мы с герцогиней одно время были врагами; вот мне и хотелось узнать какую-нибудь тайну, которая уронила бы ее в ваших глазах. Я принялся за поиски и узнал…
– Что именно?
