Когда сверху, из-за скал, донеслось ответное нетерпеливое ржание, Макс замер.
Удерзо! Только Удерзо мог ответить здесь Генералу Хомяку, и это значило, что мистер Хэмиш тоже здесь! И с ним обязательно должен быть…
– Папа-а! Па-апка-а! – отчаянно закричал Макс и, буксуя на мшистых камнях, рванул по тропе наверх, позабыв про Фиша, порскнувшего с перепугу в воду прямо с недоуздком на шее.
Когда на верхней террасе, в начале тропы, показался вороной, которого вёл в поводу невысокий человек, Максим споткнулся, а потом остановился. Солнце било ему прямо в глаза, фигуры в контрсвете выглядели чёрными. Он не сразу понял, что его насторожило.
А когда сообразил, сердце его бешено заколотилось. Поперёк седла, бессильно свесившись, лежал кто-то. А человек, стоящий рядом с лошадью, выглядел слишком маленьким для мистера Хэмиша…
– Ну что ты стоишь столбом, зови кого-нибудь, быстрее, Макс, не спи! Мистер Хэмиш истекает кровью!
Голос Лисы, громкий, звенящий от тревоги и нетерпения, вывел его из оцепенения. Он обернулся, собираясь бежать вниз и звать на помощь, но с нижней террасы уже поднимались к ним навстречу челулы с Домипортандром во главе.
Только ближе к полудню в посёлке стало немного спокойнее. Пока Макс тормошил и обнимал странно напряжённую и задумчивую Лису, несколько самых крепких челулов осторожно сняли мистера Хэмиша с лошади и отнесли в удобную пещеру на теневой стороне, где было прохладно и сухо. В этой импровизированной операционной ему промыли рану настоем целебных водорослей и сделали тугую повязку, которая остановила кровотечение. Он скоро забылся в беспокойном сне, но челулка, делавшая перевязку, теперь обеспокоенно хмурилась и не сводила глаз с его бледного лица и лба, покрытого бисеринками пота.
Подозвав Домипортандра, она что-то прошептала ему на ухо и покачала головой. Вождь нахмурился. Челулка снова принялась бормотать что-то вполголоса, то и дело указывая на раненого. Макс и Лиса, стоявшие у входа в пещеру, ничего не поняли, потому что разговор шёл на челулском. Женщина повторила несколько раз: «Тиббаа!.. Тиббаа!» Домипортандр нахмурился ещё больше, пристально посмотрел на Лису, потом перевёл взгляд на мечущегося в лихорадке Хэмиша и с силой потёр подбородок.
Дети переглянулись. Похоже, странное слово «тиббаа» означало какое-то лекарство, без которого дела мистера Хэмиша плохи… Но почему тогда Домипортандр так хмурится и не спешит его дать?
Домипортандр что-то сказал сиделке, та приложила руки к груди, склонила голову, а потом подала ему маленький пузырёк. Вождь сжал его в руке и пополз к детям.
Отозвав их в сторону от пещеры, он открыл пузырёк и высыпал в ладонь буроватый порошок.
– Лиса, – голос его звучал твёрдо и сухо, и Макс поразился внезапной перемене. – Я сейчас спрошу у тебя кое-что, и от твоего ответа будет зависеть жизнь этого… человека.
Лиса медленно кивнула.
– Д-да… Конечно. Но вы же его спасёте, он выживет?
Вождь сделал глубокий вдох.
– Лиса. Не отвлекайся. Смотри на меня. Слушай. И открой душу.
Она послушно посмотрела ему прямо в глаза, в этот момент Домипортандр с силой подул на порошок – и время остановилось.
Лисе показалось, что она погружается в застывающую смолу – таким вязким стало восприятие действительности.
Домипортандр заговорил – на каком-то особом, то певучем, то щёлкающем языке, но Лиса понимала каждое слово, не узнавая при этом на слух ни одно из них. Узнавание ей и не было нужно, она воспринимала речь чёткими образными картинками.
Перед глазами возник образ Зверя с лицом мистера Хэмиша – пульсирующий алым, тревожный, пугающий. Друг или враг? Лиса в одну секунду увидела череду воспоминаний, связанных с мистером Хэмишем – будто кто-то прокрутил их на ускоренной перемотке. Пульсация исчезла, образ засветился мягким тёплым светом, и Домипортандр пропел на высокой вибрирующей ноте короткое «да».
Сухой щелчок. Стрела срывается с тетивы. Раненый зверь, на глазах меняющий облик. Острый, звериный запах шерсти. Кричащий в гневе Грег. Взведённый арбалет в дрожащих руках. Лицо Грега, спадающее сухой змеиной шкуркой. Ласково улыбающаяся мисс Флоранс. Нежный альт. Встревоженное лицо мамы. «Дорогая, ты уверена, что этот человек тот, за кого себя выдает?» Внезапно загустевший баритон. «Убей его, добей Зверя!». Отец… Папа! «Убери эту мерзость немедленно!» Дед…
– Нет! Не надо!
Мягкий голос вождя:
– Хорошо. Хватит.
И время обрушилось водопадом.
Для Макса прошло секунд пять, не больше, поэтому он не мог понять, почему Лиса стоит с таким пришибленным видом и повторяет, как заведённая: «…она ушла, ушла в лес, я не смогла…», а вновь подобревший Домипортандр ласково гладит её по ладони.
Когда она немного успокоилась, вождь повернулся и сказал одно слово сиделке, застывшей на входе в пещеру. И слово это было: тиббаа.
– Мы спасём вашего друга. Мы отдадим последние капли эликсира, но он будет жить.
Глава 20
– …И потом она ушла в лес, мисс Флоранс, в смысле… Ну, то есть не мисс Флоранс, а… Ой нет. Я даже не знаю, как её… его… теперь называть.
Лиса в замешательстве потёрла лоб и приложила ладони к щекам. Лицо горело. От пересказа недавних событий она сильно разнервничалась. Как оказалось, участвовать в приключении и переживать его заново, пересказывая другим – это вовсе не одно и то же. При мысли, что она могла убить мистера Хэмиша, Лису начинала бить мелкая дрожь. Куда подевалась недавняя выдержка, с которой она противостояла разъярённой Хозяйке, перевязывала мистера Хэмиша найденной в рюкзаке майкой, порванной на бинты, и помогала ему, почти обездвиженному ядом, взобраться на лошадь? Хорошо, что конь умел ложиться по команде, иначе бы она не выдюжила поднять Хэмиша. И ведь после этого она ещё вела в поводу нервничающего Удерзо через просыпающийся лес, в любой момент ожидая нападения многоликой твари. И ничего не боялась, никого и ничего! А сейчас что? Размазня, которая дрожит, забившись в угол пещеры, кутается в травяное покрывало и хочет только одного: чашку горячего шоколада. С зефирками. И домой. К маме.
– Ты очень смелая, – мистер Хэмиш, сидящий рядом на каменной приступке, по обыкновению, не то прочитал её мысли, не то почуял. – И ты ни в чём передо мной не виновата. Ты выиграла бой и сейчас имеешь полное право немного испугаться. Хороший воин боится после боя, и ничего постыдного в этом нет.
Он усмехнулся, и от уголков его глаз разбежались морщинки.
Лиса смотрела на него, хмуря брови.
– Вы расскажете нам, кто она? Она же как оборотень, да? Может прикинуться кем угодно? Грегом, моей математичкой, озёрником? Мистер Хэмиш… – Она запнулась, но всё же набралась решимости назвать его по имени: – Блейд, она же и папой прикинулась. Это… это же подло…
Хэмиш погладил её по плечу. Рана всё ещё доставляла ему неудобство, но эликсир уже действовал, и челулы утверждали, что через полчаса о боли он и не вспомнит. Как не помнил сейчас о том, что произошло прошлой ночью с момента, как увидел в тени ветвей Лису с нацеленным на него арбалетом.
