– Может, и цветочек. – Макс набычился. – Но что, если «цветочек» – редкий? Родители смогут его продать и расплатиться со всеми долгами.
– Ой, всё! – Лиса демонстративно закатила глаза. – «Цветочек»! Цветочки столько не живут.
Она вышла из комнаты брата и вернулась в гостиную. За незашторенными окнами постепенно сгущались сумерки, подкрадывались, окружали – чтобы через полчаса набрать тёмную силу и навалиться на дом со всех сторон. А вот метель уже вовсю разыгралась: скоро в белом мареве в двух шагах ни зги не будет видно. Лисе почудилось, что за окном мелькнула яркая бабочка. Она моргнула, потёрла глаза: да ну, показалось. Подвинулась ближе, всматриваясь в снежную завесу, потом дохнула на холодное стекло и нарисовала на туманном кружке смайлик с печально опущенными уголками рта. После натянула на руку обшлаг свитера и стёрла: нечего тут! Постояла ещё пару секунд, вглядываясь в снежную круговерть, и решительно задёрнула шторы. Метнувшейся вдоль дороги тощей высокой фигуры она уже не заметила.
– Ма-ам, ты не забыла, что завтра школьное собрание?
Услышав энергичный голос дочери, Стелла, продолжая размеренно шинковать лук, ответила коротко:
– Забыла. Во сколько, не напомнишь?
Хорошо, что нужно много лука. Стелла подумала, что готова резать его килограммами. Можно плакать, не беспокоясь о том, что это увидят.
Джон, с угрюмым видом заглянувший на кухню, кажется, хотел что-то сказать, но, глянув на заплаканную жену, лишь махнул рукой и вышел.
Стелла чуть слышно всхлипнула. Вот и поговорили. Ну и ладно. Всё равно он её не слушает, что ни скажи.
– Лиса, так во сколько собрание? – спросил Джон, щёлкая пультом от телевизора. – Я завтра после обеда буду по делам в тех краях, могу и в школу твою заглянуть.
В этот момент на улице дико, на нутряной истошной ноте взвыл Боб. Следом за воплем что-то загремело, громко и жестяно, потом, бренча, покатилось по асфальтированной дорожке. Послышался приглушённый обиженный рев.
Громко залаяла Шинук, бросаясь на дверь, ведущую на задний двор.
Джон, Стелла, а за ними и дети выскочили на крыльцо террасы.
По укрытой снегом дорожке, сверкая пятками, улепётывал к лесу упитанный чёрный медведь, волоча в зубах пустой полиэтиленовый пакет. За ним по снежному полотну стелился след из мусора и объедков. За медведем, утробно завывая, нёсся взъерошенный Боб, распушив щёткой пушистый хвост. Отбив у непрошеного нахлебника хозяйский мусорный бак, кот был твёрдо намерен вернуть и мусорный пакет, но медведь, проигравший основную битву, не желал уступать трофей, добытый в честном бою.
Чёрные медведи, по мнению кота Боба, были позором для всего медвежьего семейства. Трусливее этих медведей была разве только Шинук, все обязанности которой на ферме сводились к одному занятию – «залижи всех до смерти».
Шинук, которая в самом деле не искала себе приключений на хвост и прочие значимые точки своего собачьего организма, предпочла ограничиться информационной поддержкой, громким лаем сообщая всей округе, что ни один чёрный медведь не пройдёт.
Боб, загнав наглого налётчика до конца лужайки, уже возвращался домой триумфаторской рысью.
Стелла оглядела поле боя, усыпанное объедками. Перевела взгляд на мужа.
Тот приподнял брови:
– Напомни мне ещё раз, для чего мы завели собаку?
Усевшийся у его ног Боб, преисполненный чувства выполненного долга и гордости за себя, пренебрежительно фыркнул. Шинук примиряюще завертела хвостом, с восхищением глядя на хозяев.
Джон только рукой махнул и шагнул в дом.
Глава 10
Снег мерно сыпал всю ночь, а наутро повалил такими крупными хлопьями, словно в настывшей хижине Тавискарона, бога зимы и мрака, спешно принялись перетряхивать перины, набитые воздушным пухом Громовых Птиц.
Перед уходом в школу Максим честно попробовал поговорить с родителями насчёт зашифрованных посланий деда, но те, занятые своими невесёлыми мыслями, ожидаемо отмахнулись, посчитав сбивчивый рассказ сына очередной фантазией.
Поделиться же своей находкой с мистером Бруксом Макс не решился. Почему-то он подумал, что найти эту самую загадочную «Хрустальную Звезду» должен без помощи посторонних взрослых. Ведь опасался же чего-то их дед. Вот и Макс, – безотчетно, как маленький, – боялся какой-то потусторонней силы, вмешательство которой могло сделать дедов талисман утерянным навсегда.
Всё же, улучив свободную минуту, Максим отправился к старому учителю и обнаружил того вооруженным мощной лупой, в которую он разглядывал очередную бабочку. В этот раз бабочку мистеру Бруксу принесла его племянница, которая жила недалеко от семейства Шеверсов. Бабочка походила на ту, которую несколько дней назад пытались поймать Макс и Лиса, разве что была поменьше размером, и «совиные глаза» на крыльях были не жёлтые, а красные, с кислотно-оранжевым ободком цвета сигнальных дорожных конусов. «Неужели её „глазки“ тоже светятся в темноте?» – подумалось Максу, а мистер Брукс, обернувшись и увидев его, как будто прочитал его мысли.
– Ты думаешь, они светятся? Э нет, всё не так просто…
Он выдвинул ящик с папками и бумагами, порылся там, нашёл небольшой фонарик и попросил Макса опустить жалюзи. В комнате воцарился полумрак. Огромная полусонная бабочка казалась раскатанным блином на белом столе. Мистер Брукс зажёг фонарь, направил свет на насекомое – и на Максима уставились два пугающих, гипнотически мерцающих «глаза». Их цвет плавно менялся от оранжевого к синеватому, от ярко-жёлтого к красному и напоминал всполохи пламени.
– Ух ты! – выдохнул Макс. – Что это?
Мистер Брукс вздохнул и покачал головой. Накануне он несколько часов провёл в интернете, пытаясь найти хоть какой-то материал о пылающей незнакомке, но ничего… Ему очень хотелось верить, что он открыл неизвестный науке вид и уже видел своё имя в энциклопедии, но подстраховки ради сделал несколько фотографий своей находки и отправил в местный музей Природы. Уж там-то точно должны были знать.
– Но вот что-то с ней не то… – заметил мистер Брукс и, отойдя от стола, включил свет. – Она не просто отражает, понимаешь? Она… эм-м… сигналит?.. Видишь ли, Максим, такая бабочка – она вроде как маяк. Защитная окраска бабочкам нужна, чтобы отпугивать природных врагов, а эта, наоборот, словно приманивает.
– Кого приманивает? – спросил ошарашенный Макс.
– Как знать? Предположим, человека, – ответил мистер Брукс. – Человека с фонариком в тёмном лесу.
– Зачем?
Мистер Брукс приподнял брови и поджал губы, словно говоря: «Вот этого я, брат, не знаю».
Дома Макс разложил на столе большой лист бумаги, вытащил из шкафа сестры чертёжный набор, высыпал разноцветные фломастеры и задумался.
Вскоре в самом верху бумажного листа он нарисовал две параллельные прямые – это означало дорогу. Сначала хотел начертить дом, даже старался соблюсти пропорции, но быстро понял, что как картограф он не состоялся, потому просто нарисовал стену, окно на стене и крышу. Яблоневый сад у него стал похож на стадо барашков, виноградники уподобились зелёным змейкам с лиловыми ягодами в пастях, а левады превратились в несколько квадратов. Хорошо вышел только Генерал Хомяк. Воодушевившись этим опытом и признав за собой талант художника-анималиста, Макс пририсовал рядом карикатурно тощую Шинук с кривым бубликом дружелюбно завёрнутого хвоста и обросшую к зиме кудлатой шерстью козу Мэгги, а чтобы пейзаж выглядел законченным, рядом с Генералом Хомяком нарисовал три ели. На всякий случай выглянул в окно и пересчитал: так и есть, всего три ёлки у ближней левады, отец давно грозился их срубить.
