Той ночью я еще не знала, что существует множество сайтов и сообществ, посвященных животным, и не имела понятия, что половина всех жителей земли – собачники: люди, у которых либо есть собака, либо когда‐то была, либо обязательно будет.
Вот с этого маленького поста и начался новый этап моей жизни.
У меня есть «правило искренности». Оно очень простое и в то же время магическое. Оно – моя волшебная палочка. Стоит ею взмахнуть, как задуманное сбывается, приносит успех и удовлетворение. Все надо делать честно, от души – вот и весь секрет.
Писать или снимать от души – любить то, о чем пишешь или снимаешь. А если сердце молчит, нужно найти в заданной теме что‐то свое, личное, и любовь придет. Мне не понадобилось искать чувства к Безухову. Я его уже любила. Нежность и сострадание переливались через край. Следовало только перевести их в слова.
Я вспомнила лекцию о построении ярких заголовков, которую слушала на журфаке, перечитала правила построения сенсационных заметок в глянцевом журнале, перебрала в мыслях рекламные приемы, которым научилась, работая копирайтером в рекламном агентстве.
У меня все получится! Мы найдем Безухову дом и самого лучшего хозяина.
Жители Интернета хорошо знают, что решающий фактор в любом деле – это распространение информации, не оценка, не восхищенные комментарии, а именно репост. Нам с Безуховым нужны репосты.
Можно, конечно, написать, что найден щенок, окрас рыжий, возраст около двух месяцев, ручной, травмированный, нуждается в теплом доме и любящем хозяине. Абсолютно безлично: какой‐то щенок, кем‐то найден, кто‐то откликнись…
Но это моя личная история, удивительная, неповторимая, больше такой нет и не будет – так чувствую только я.
С чего же начать? «Щенок ищет дом…» Нет, не годится, я бы не стала дочитывать такой пост. «Ищем хозяина…» Банально, миллион таких объявлений – пролистают.
Я сняла руки с клавиатуры и посмотрела в темное окно: шел мелкий снег, заметный только в треугольных лучах фонарей. Чистый, свежий снег белым листом ложился на землю.
Пиши, Вика! Пиши, что чувствуешь, что хочешь написать! Чего ты хочешь, Вика? Я хочу пристроить щенка! Нет, чего ты хочешь прямо сейчас, от своего текста, от слов?
«Я сейчас хочу и прошу только одного: чтобы эта запись собрала столько же репостов, сколько и лайков», – появилась первая фраза, а дальше текст писался сам собой. Я рассказала все: как мы с Санькой нашли окровавленного Безухова, как познакомились с Анной, обо всех сотрудниках зоомагазина и о том, как они были добры к нам. Призналась, что не умею пристраивать собак и боюсь не справиться. В заключение указала адрес электронной почты и номер мобильного телефона. Приложила к тексту самые выразительные фотографии щенка и нажала «Опубликовать».
Все дела были закончены. Я еще постояла у окна, посмотрела на снежинки в желтых треугольниках, представила себе спящего в Аниной прихожей Безухова, отключила телефон и пошла спать.
Но уснуть было непросто. Мысль о том, что моя история уже в Интернете, бодрила. Как к ней отнесутся люди? Пролистают или остановятся? Прочтут или только посмотрят фото? Захотят ли перепостить? А вдруг кто‐то уже сейчас решил забрать Безухова?
Вряд ли. Вот если бы я была популярной личностью, знаменитым режиссером с миллионом подписчиков, можно было бы надеяться на мгновенную удачу. А у меня сколько подписчиков? Пара близких друзей, родственники, коллеги, «френды», добавившиеся после выхода моих фильмов, – в общей сложности три-четыре сотни.
Я – режиссер документального кино, а документалистика – специфический жанр, поклонников у него немного. Вот нашел бы Безухова, скажем, Никита Михалков, опубликовал объявление в Интернете и все: мгновенно выстроилась бы очередь из желающих забрать собаку. Да что там одну! Известная личность может в день по пять собак пристраивать.
Мои мысли путались со снами, то тревожа, то отпуская сознание, я уже почти отключилась, как вдруг новая идея! Я подскочила, как от будильника. Надо снять про Безухова кино! Пусть это будет короткий фильм о найденыше. Опубликую видео в Интернете – просмотры, лайки, комментарии… Безухов станет кинозвездой. Очень многие захотят взять популярную собаку. Интервью с Анной, закадровый текст от лица Безухова… Нет, это избито. Пусть закадровый текст начитает Санька.
Уснула уже под утро, когда «жаворонки» пьют кофе и рассаживаются по веткам Интернета. День начался, и полетел по миру рассказ о безухом щенке.
В детстве у меня была мечта, тогда казавшаяся абсолютно несбыточной: выйти на сцену Московского дома кино и представить свой фильм.
Работа отца была связана с кинопроизводством, и он часто водил нас с мамой на премьеры. В тринадцать лет Дом кино я знала лучше и подробнее, чем свою школу. Фойе, коридоры, залы, кафе…
На премьеру шла всегда с трепетом: увижу актеров, может быть, папа с кем-нибудь познакомит, буду смотреть кино, а потом в кафе – лимонад и бутерброд с красной рыбой. Перед показом над сценой зажигался свет, выходили члены съемочной группы. Вальяжный режиссер рассказывал о фильме и представлял участников. Каждый был по-своему красив: мужчины в костюмах и белых рубашках, женщины в изысканных платьях. Большой зрительный зал смотрел на съемочную группу с восхищением. Я старалась запомнить все детали, чтобы рассказать одноклассницам.
Но вот группа под аплодисменты уходит со сцены. Сейчас они все пойдут в ресторан на верхнем этаже Дома кино. А мы останемся в зале смотреть фильм и удивляться: вот только что стояли на сцене, а теперь на экране – волшебство, магия. Я провожала взглядом актеров, режиссера и мечтала оказаться на их месте – сначала на сцене, представлять фильм, а потом в ресторане, отмечать премьеру.
Но когда взрослые спрашивали, кем я хочу быть, я терялась. И в голову тогда не приходило, что можно хотеть стать кинорежиссером. Папа часто рассказывал, как сложно пробиться молодым кинематографистам, – снимать не дают, а если и дают, то на скучную производственную тему, пленки не хватает, актеров утверждают сверху. Все это родители обсуждали с друзьями на кухне, а затем пели под гитару песни Окуджавы.
Пока я училась в школе и в университете, мир кино изменился. Для того чтобы снять фильм, больше не надо было заканчивать киновуз, ждать, когда тебе дадут кинопленку, технику и позволят снимать. В магазинах появились доступные видеокамеры, монтировать стало возможным на компьютере. А моя специальность – газетная журналистика – перешла в разряд архаизмов.
Тогда я и стала думать о том, что желание представить свой фильм на сцене Дома кино может осуществиться. Вместе с этой мыслью пришел и долгожданный ответ на вопрос «кем я хочу быть?» Я хотела стать режиссером-документалистом!
