— Какими судьбами в наших краях? — бородач смотрел на Босса пристально, цепко.
— Я в своих краях, — отозвался тот самым безразличным тоном. Просто сообщил факт.
— Из мялхов? — бородач дернул бровью.
— Наполовину. Мать отсюда родом.
— В гости приехал, мать проведать?
— Похоронили вчера.
— Прими мои сочувствия. Я знаю, что такое потерять мать.
Босс молча кивнул, к горлу снова подкатил непрошеный комок. Да уж, вовремя он до матери доехал.
— Из столицы приехал, люди говорят?
Босс снова кивнул. Еще одно правило разговора с такими людьми: чем меньше слов, тем больше уважения. Болтунов они не любят.
— Когда обратно собираешься?
— Никогда.
— Решил на земле предков старость встретить?
— Как получится.
— Случилось чего?
Босс неопределенно повел плечами: мол, случилось, но здешних дел это не касается.
— Так расскажи нам, — бородач изобразил голосом дружелюбие. — Может, мы тебе помочь сможем? Да, Заурбек?
— Почему не помочь хорошему человеку?! — Заурбек тоже внимательно следил за выражением лица Босса. Пока было ясно одно — он их не боится. Значит, терять ему нечего.
Босс опять повел плечами.
— Помочь? Это вряд ли. С ментами я пересекся по интересам, — после короткой паузы пояснил он. — Остался без бизнеса. Даже уехать пришлось. Проиграл я свое сражение, — Босс достал пачку дешевых сигарет, с отвращением закурил. Других сигарет в ауле было не найти.
— Если живой, еще не проиграл, — многозначительно произнес Ширвани. — Что за бизнес такой у тебя был, что ментам понадобился?
— Клуб спортивный я держал. И бойцовский зал при нем, не для всех.
— С тотализатором? — оживился тот. — Тогда понятно, почему менты на тебя наехали. Звать-то тебя как?
— По паспорту или по-настоящему? — Босс продолжал щуриться на солнечных зайчиков, летящих от ручья, и говорил лениво, как бы через силу. — Или хочешь услышать, под каким именем меня серьезные люди знают?
— А ты давай по порядку.
Босс назвался. Услышав его кличку, Ширвани ухмыльнулся.
— Значит, Босс? Громко звучит, — он подмигнул Заурбеку. — Смотри-ка, вот это Босс! Одет в обноски, курит дрянь вонючую, а туда же! Вот смешные люди… — Босс слушал издевки с равнодушным лицом, как будто не о нем говорили, и Ширвани вдруг сменил тон. — Чем заниматься собираешься?
— Поеду в Батуми, посмотрю, как там люди живут. Может, кому и пригожусь с моим опытом, — Босс с отвращением отбросил размочаленный окурок.
— Заур, дай человеку нормальную сигарету, — распорядился Ширвани. — Видишь, как страдает. Не привык к бедной жизни. Да, Босс?
Заурбек достал пачку «Мальборо», которым иногда угощал местных. В отряде курить было строго запрещено. Когда пачка перешла к Боссу, на его лице впервые за все время беседы мелькнуло что-то вроде оживления.
— Значит, ты без дела пока? — Ширвани поднялся. — А вернуться почему не хочешь?
— В розыске я, — бросил Босс, раскуривая «Мальборо». — Менты на меня наркоту повесили. И подставили заодно. Запустили телегу, что я поставщиков сдал, — он жадно затянулся. — Так что по любому мне там делать нечего. Если только еще один паспорт сделать, — он хмыкнул. — Так это денег стоит серьезных. А их еще заработать надо.
Ширвани подошел к Боссу, похлопал по плечу.
— Не расстраивайся, Босс! Всякое в жизни бывает. Потом другое наступает. Вот курил ты плохие сигареты, а Заурбек тебе хорошие дал. Так и все остальное может в одну минуту перевернуться, — он многозначительно усмехнулся.
Босс поднялся, прижал руку к сердцу, поблагодарил легким поклоном.
— Еще увидимся! — Ширвани зашагал в сторону лагеря. — Сигарет тебе сейчас еще принесут, ты подожди тут, — бросил он на ходу.
Оставшись вдвоем, Заурбек и Босс долго молчали.
Первым заговорил Босс.
— Сколько времени уйдет на проверку моих данных? — он решил пойти напрямую.
— Завтра к утру — это крайний срок, — отозвался Заурбек, в голосе которого теперь слышался некий оттенок дружелюбия. — Тебе волноваться нечего. Ты же правду сказал. Ты нам не враг.
— Вроде нет, — отозвался Босс. — Может, пока сигареты несут, ты мне покажешь, как тут рыбу-то ловить? Я все глаза просмотрел, ни одной даже не увидел. Хотя на зрение не жалуюсь.
— Да откуда ей здесь взяться? — Заурбек расхохотался. — Это я тебя, как рыбу, на крючке сюда привел.
— Жаль, — искренне вздохнул Босс. — Я форель просто обожаю. Размечтался уже, даже слюнки потекли.
— Извини, что так получилось, — примирительно улыбнулся Заурбек. — Не расстраивайся, форель есть. Только ниже по ручью надо пройти. Километра через три будут водопад и запруда. Дни сейчас долгие, успеешь набить, — уловив боковым зрением что-то движущееся, он привычно прихватил автомат, чуть присел, но, разглядев идущего, тут же расслабился. — Вон и твои сигареты на подходе. Бывай, Босс! Без обид!
Босс посмотрел на ручей, на безмятежные скалы вокруг. Все-таки страшно с этими чертями разговаривать! Три километра, он сказал? Пойти, не пойти? Нет, лучше попрошу этого паренька соседского. Заплачу немного, почему нет? Форельки-то хочется! Да он и так принесет, и денег не возьмет. Все они здесь чокнутые! Хотя… он ведь, по сути, наполовину здешний. Значит, и он сам наполовину чокнутый.
Глава 24
Приоткрыв глаза, Глеб не сразу понял, где он. И что вообще происходит. Или происходило.
Последнее, что он помнил, был глупый сон, где они ехали с Анджелой на какой-то машине, ходили по каким-то магазинам, потом, кажется, поехали на квартиру ее тетки — дальше все путалось. Он лежал в ванне, потом туда залезла Анджела с бутылкой какого-то импортного пойла, они занимались любовью, и он чуть не утонул. Потом… а черт его знает. Туман.
Кстати, если это был сон и он, Глеб, все еще в камере, почему на нем никакой одежды? И почему во рту — наждак? И пить хочется — убил бы за кружку воды!
Где-то сбоку — сверху, снизу? — прогудел автомобиль. И еще где-то рядом — сбоку, сверху, снизу? — тикали часы.
Пошарив вокруг, Глеб нащупал что-то похожее на выключатель. Нажал. Страшненький торшер осветил сладко сопящую рядом Анджелу, дурацкий ковер на стене, часы… Ох. Двенадцать с копейками.
Никакой это был не сон, а Глеба уже вовсю ищут, господи! Родителям надо позвонить! И вообще — смываться надо! Ну да, он скотина. Но она сама… Ох. Что — она сама?
На полу неровными кучками валялась какая-то одежда — его, Анджелы?
Натянув джинсы, он добрел до кухни, припал к крану… За спиной зашлепали босые ноги…
