Суперинтендант кивнул:
– Туда им и дорога.
– Эфенди, я бы не радовался этому.
– Почему?
– Русские, какими бы они ни были, по крайней мере пытались казаться бизнесменами и вести бизнес. Эти же прошли войну, они готовы на все. В том числе на массовое убийство, как показала эта история. Если не обезвредить их, пока они не стали достаточно сильны – они зальют кровью весь Стамбул.
– Не переживайте.
Суперинтендант с покровительственным видом похлопал комиссара по плечу и пошел к лодкам…
21 сентября 2020 года
Стамбул, Турция
Что касается меня, то я узнал о произошедшем утром следующего дня.
Меня выпустили, ночь я провел в случайно выбранном хостеле – решил, что это самое безопасное скопление людей. Хостел был полон – шведы, немцы, итальянцы каждый вечер готовили свое национальное блюдо из того, что тут было, угощали всех. Пели песни. В каком-то смысле и я отмяк в компании этих веселых и беззаботных молодых парней и девчат, приехавших посмотреть Стамбул, пока лира так дешево стоит. Я был старше их лет на двадцать, а в душе – на тысячелетие…
Утром – я ненадолго включил телефон – пришло сообщение от Кямрана, что надо срочно переговорить. Я перезвонил ему – с другого телефона и из другого места. Договорились встретиться в азиатской части, на приморской трассе, ведущей к Трапезунду и дальше – на Кавказ.
Я приехал на место первым – это была заправка для грузовиков, большая, и еще тут оборотная станция для городских автобусов была, конец пути. Присмотрелся… ничего не заметил, но в одиночку ничего и не заметишь…
Кямран был на своем «БМВ» – один. С удивлением я заметил у него в машине две объемистые спортивные сумки.
– Салам, брат.
– Салам.
Мы обнялись. Дело было на стоянке торгового центра, мимо нас шли посетители, туда с деньгами, обратно – без.
– Я закрыл офис, – без предисловий сказал Кямран, – сейчас еду в Грузию. Меня две недели как минимум не будет.
Я удивился.
– Без ножа ведь режешь. Знаешь, что у меня проблемы – кому работать?
Кямран изменился в лице.
– Ты что, не знаешь?
Кольнуло.
– Что – не знаю?
– Вчера воров с пристяжью постреляли. В мясо. Они, говорят, на пароходе были – пароход взорвали, а кто выплыть пытался, из автоматов. Бойня настоящая была. Это так уже и говорят – бойня.
Я присвистнул.
– Ни хрена себе. И чего? Много?
– Да все. Все!
Я как-то не поверил. Как-то не укладывалось в голове это «все».
– Ну а мы-то тут при чем? Ты, что ли, при делах? Я – нет.
Кямран покачал головой.
– Не, на фиг. Сейчас разборы пойдут, а мне на фиг не надо, чтобы меня подтянули. Я за чужое бухло своим похмельем платить не собираюсь. Лучше уехать от греха, потому что к нашим ко всем вопросы могут быть. И тебе лучше ноги сделать. Пока не подтянули.
– Тянуть задолбаются…
– Ну как знаешь. Мое дело сказать.
– Удачи.
– И тебе.
Кямран хотел уйти, но остановился.
– Знаешь… у нас с чужими не принято работать, кинут. Жузы, семьи, все такое. Я потому из Астаны уехал, дышать там нечем. Но с тобой мы… нормально работали. Нормально. Если будут проблемы, приезжай в Астану, найдешь меня. Мой дом – твой дом, как брата приму.
Я засмеялся.
– Ты чего, Кямран, прощаемся, что ли? Еще поработаем.
Кямран покачал головой.
– Не знаю. Раньше в Астане дышать было нечем… а теперь и тут. Не будет тут нормальной жизни, брат. Не будет, чувствую. Надо в Америку ехать.
– Еще поработаем…
Кямран только махнул рукой и направился к машине.
Я оставался один. Больше у меня ни одного человека, которого я без задней мысли мог бы назвать своим другом, в этом городе не было.
22 сентября 2020 года
Стамбул, Турция
Телефонный звонок разбудил его, подобно звонку будильника, выбросил из спокойного мира снов обратно в жизнь, в жестокую и беспощадную жизнь. Он спал прямо на своем рабочем месте, навалившись на стол… когда телефон вырвал его из сна, он несколько секунд недоуменно смотрел на него, словно размышляя, как тот посмел его разбудить, потом взял трубку.
– Да, алло.
– Назим? Почему не отвечаешь?
Он узнал голос секретарши Гуля.
– Извини, Сания, задумался. Что-то случилось?
– Суперинтендант ждет тебя, немедленно.
В кабинете у Гуля никого не было, кроме него самого. Перед ним на том месте, где были бумаги, стоял поднос с кофе.
– Угощайся.
– Спасибо, эфенди…
Комиссар налил себе в небольшую чашечку немилосердно крепкого кофе, проглотил, не обращая внимания на то, что это почти кипяток. Прояснилось.
– Что планируешь предпринимать по тому делу в проливе?
Комиссар кивнул.
– Назначим трассологическую экспертизу по оружию, посмотрим, не светилось ли оно где. Я планирую найти для начала катер – судя по всему, он был один. Откуда он, кто его брал, как расплачивались – или угнали. Посмотрим… мне нужно будет содействие Министерства обороны относительно снимков. Если сумеем установить, откуда катер, попробуем взять распечатки с телефонных вышек всего этого района и посмотрим, нет ли совпадений с криминальными базами данных. Нам нужно имя – хотя бы одно. Как только у нас будет имя, можно будет работать дальше.
Суперинтендант взял кофейник и подлил комиссару кофе – по меркам этикета это было выражение уважения к собеседнику, тем более если кофе подливает старший по званию.
– Я дам вам наводку, Назим. Это чеченская организация.
Комиссар удивился.
– Чеченцы?! Эфенди, это вряд ли. Чеченцы здесь находятся не меньше, чем русские, и они всегда, пусть и не без проблем, находили общий язык. Чеченцам ни к чему устраивать такую бойню, им вряд ли интересен криминальный передел всего Стамбула. Они имеют достаточную долю во всех делах и при переделе могут только потерять ее.
Суперинтендант откинулся назад в своем кресле.
– Утром я разговаривал с Анкарой, с министерством. У них есть данные, каких нет у нас. Это чеченская организация. Начинайте ее разрабатывать. Нам нужно быстрое и показательное правосудие, чтобы жители Стамбула могли ложиться спать спокойно, зная, что им ничего не угрожает…
Вернувшись, комиссар затребовал досье на чеченскую организацию и отправил Гуля, который тоже не спал, на центральный адресный стол, чтобы там, не привлекая внимания, добыть последние адресные данные по лидерам чеченской общины и их пристяжи.
