Не лучший способ помещения капитала, прямо скажем.
Даже если сдавать – все равно не лучший. В Стамбуле цены невысокие, и те, кто хочет вложить деньги, предпочитают Европу.
Может, у него и в Европе столько же?
Он перебирал ТАПУ
[9], одно за другим, контракты на продажу жилья и вдруг заметил кое-что. Перебрал – да, все верно.
Осману все квартиры продало одно и то же риелторское агентство.
Риэлторское агентство, которое продало Осману все четыре квартиры, располагалось в районе Левента. Комиссар не любил этот район. Да и мало кто из турков его любил.
Это район скоробогачей, он довольно далеко от Босфора и начал застраиваться уже во времена Ататюрка, как другой Стамбул – европейский, без всех древностей и памяти об империи. При султанате тут были лишь холмы, которые ничего не стоили, а теперь тут самая дорогая земля в Стамбуле, а семья, которой повезло владеть этой никому не нужной в начале века землей, стала одной из богатейших в Турции.
Сейчас здесь небоскребы, в том числе самое высокое здание в Турции, соседствовали со старыми, времен диктатуры виллами, в которых находились фирмы, обслуживающие богачей. Там было тихо, чисто, машины не сигналили как сумасшедшие и всегда можно было припарковаться…
Комиссар Хикмет оставил свою машину, пошел по тротуару – они здесь были узкими, но они, по крайней мере, тут были, присматриваясь к номерам домов. Да… кажется, этот. Он пошел к калитке – но открыть ее не успел – изнутри ее открыла девица. Комиссар сразу оценил ее – вся в брендовом шмотье, сумка от Гуччи, причем, скорее всего, настоящая, волосы выпрямлены и покрашены в блондинку, а вот брови угольно-черные, натуральные.
Красивая.
– Извините.
Девица прошла мимо, не удостоив комиссара даже граммом своего драгоценного внимания. Комиссар проследил за ней взглядом – она села в «Мерседес»-купе лазурного цвета и рванула с места…
Та еще штучка.
Он прошел в калитку, аккуратно закрыв ее. Навстречу уже спешил менеджер.
– Добро пожаловать, эфенди. Вас интересует какой-то конкретный объект?
– Нет, я бы хотел переговорить с вашим хозяином.
Хозяевами этого места были бандиты – комиссар сразу это понял. Конечно, у бандита на лице не написано, что он бандит, но опытный полицейский без труда определяет бандита, точно так же как опытные бандиты без труда определяют следящего за ними легавого.
– Ваше имя? – Комиссар продемонстрировал свое удостоверение.
– Кямран Омар.
– Документы ваши можно посмотреть?
– Разумеется.
– И разрешение на работу.
Разрешение на работу было самым важным документом, важнее подчас, чем паспорт или виза. В Турции вы могли, к примеру, открыть фирму, но сами работать без специального разрешения в ней не могли – надо было нанимать турок. Многие из эмигрантов этого не знали или сознательно игнорировали правила, наживая себе проблемы. Турки же с удовольствием стучали на своих соседей и работодателей, нарушающих правила трудоустройства, потому что работы действительно не хватало, и за рабочие места всегда велась борьба.
– У меня гражданство.
Комиссар посмотрел документы. Действительно, гражданство есть, что бывает не у каждого. Успел получить – сейчас это намного сложнее, после наплыва беженцев из Сирии и прочих мест бывшей империи правила получения гражданства сильно усложнились.
– Действительно…
– Мне нужен адвокат?
Комиссар вернул документы.
– Пока нет. У меня один вопрос – вы продавали недвижимость некоему Осману Джаддиду?
Хозяин агентства включил компьютер, посмотрел информацию.
– Да… продавали. Есть такой клиент.
– Сколько квартир он купил?
– Пять… да, пять.
– У вас все клиенты покупают по пять квартир?
Кямран пожал плечами.
– Лира сейчас нестабильна, лучше в деньгах накопления не держать. Гораздо лучше купить недвижимость, она надежнее.
– И вы не задаете никаких вопросов, когда клиент за короткий срок покупает пять квартир?
– Задаем. Может ли он расплатиться.
…
– Нигде в законе не написано, что вы не можете купить пять квартир.
– Этот человек был комиссаром полиции. Он подозревается в коррупции.
– Мы не спрашиваем, где человек работает. Спрашивает банк, если нужно оформить ипотеку.
Комиссар понял, что он ничего так не добьется.
– Кто оформлял сделки? Я хочу с ним поговорить.
– Это клиент моего компаньона.
– Его имя?
– Александр Баширов. Но его сейчас нет.
– Где же он?
Кямран пожал плечами.
– У него доля. Он не обязан каждый день приходить на работу.
– Он русский? – поинтересовался комиссар.
– Нет, татарин. Они живут в России, на Волге. Они правоверные…
– И у него тоже есть разрешение на работу?
– У него есть гражданство. Как и у меня.
Форменные бандиты. Даже с виду…
В агентстве ему дали номер телефона Баширова. Он, как и следовало ожидать, на звонок не ответил.
Комиссар сел в машину и глубоко задумался.
Его учитель, криминальный комиссар Вермеер, был типичным немцем. Он не верил ни в дедукцию, ни в озарения, но он верил, что всё и все оставляют свой след в этом мире. Если происходило какое-то преступление, Вермеер начинал неторопливо, но цепко отрабатывать все варианты того, как найти след, – он опрашивал соседей, забирал видео с камер наблюдения по всему району, запрашивал данные с камер контроля скорости, запрашивал данные у операторов сотовых телефонов… потом все это загружал в компьютер и сравнивал, сравнивал, сравнивал. Удивительно, но довольно часто так и удавалось раскрыть дело – просто очертить круг возможных подозреваемых или даже среду, откуда они могли появиться – а потом методично сравнивать их положение в пространстве и времени с положением в пространстве и времени потерпевшего. Однажды им так удалось раскрыть убийство преподавателя гамбургского университета, получившего крупное наследство, – и дело было вовсе не в наследстве. Комиссар отследил одного из его коллег неподалеку… там, где он не должен был находиться. Он и оказался убийцей. Шокирующая правда была в том, что профессор был его научным руководителем и присвоил некоторые из его наработок в области химии. Но так как ему никто бы не поверил, молодой аспирант решил просто убить своего наставника…
А вот у Хикмета было другое… странно, но он находил в себе какое-то чутье, которое безошибочно подсказывало – лжет человек или нет. Он видел это точно так же, как другие видят русые волосы или голубые глаза собеседника. И если человек лжет полицейскому – то надо думать, почему.
