Но про кота – это потом. Пока у нас понедельник, Эрик опять едет на велосипеде в сторону Верхнего Стана и размышляет – в лодке ли ему переправляться на тот берег или вплавь. Настроение у него отличное, это оно у него потом испортилось.
Добравшись вплавь до Стана и, узнав, какой «шухер» произвёл здесь его выстрел, он чуть не разрыдался от огорчения. Старая ведьма опять жива! И что ему теперь делать? Бежать в Москву он боялся. На тех, которые бегут, подозрение падает в первую очередь. Но и оставаться в Верхнем Стане было нельзя. Вдруг Марья его узнает, вдруг свяжет образ ночного гостя с едва знакомым художником? И тут же он уговаривал себя: «Вряд ли. Если бы узнала, то об этом бы уже знала вся деревня!» Одет он был, как на маскараде. Кроме того, он точно помнит, что Марья закрыла глаза, а потом свет вообще погас. По деревне шатается московский сыщик, со всеми он уже беседовал, а Эрика словно бы и не заметил. Значит, он вне подозрений.
Вероника была права, определив ночной звук в саду – словно прищепка щёлкнула – как осечку. Проклятый пистолет заклинило. Он понял, что пуля застряла в раме, но разбирать пистолет побоялся. Ну и прах с ним! Если надо будет, он ещё раз съездит в Москву и выкупит обещанный «Макаров». Он сунул пистолет в каменные внутренности лошади и успокоился. Когда обнаружат в соломе страшную находку, он будет уже далеко.
Зато какое удовольствие он испытал, отлавливая ненавистного кота. Я тебе ещё раз царапну руку, гад! Бедный Ворсик получил удар по голове и в авоську был засунут в бессознательном состоянии. Это он уже потом в свинарнике очухался и принялся блажить на весь свет. А конструкцию Эрик рассчитал вполне грамотно. Марья должна была дотянуться до авоськи и потянуть её на себя. Тогда балка ударила бы её точно по темечку, и старуха бы своих костей не собрала. А она упала раньше времени. Мерзкий кот (надо было покрепче сумку найти!) вырвался на волю и второй раз спас жизнь хозяйке.
35
Мы оставили наших героев на кудрявой фразе Вероники. С неё и начнем эту главу:
– Неужели вы до сих пор не поняли, что вся эта охота велась на Машу, а ваш олигарх, над которым вы все здесь трясётесь – пятая нога у коровы, и не более того? Поехали в больницу!
Эта словесная фигура повергла опера Зыкина в шок. Московская самоуверенная старуха, видите ли, больше всех понимает! Никуда он ехать не собирался, а наоборот – врос в стул и потребовал объяснений.
– Но Машина жизнь в опасности! – не унималась прыткая бабушка.
– Как я понимаю, в больнице в вашу подругу никто стрелять не будет, потому что не из чего. Правильно мыслю? Стало быть, по вашему размышлению, её будут травить. Так позвоните! Мобильником вы её наверняка снабдили.
Никсов нашёл это предложение разумным. Вероника вцепилась в телефонную трубку, как в волшебную палочку.
– Маша, ты? Мы сейчас за тобой приедем. И помни! Не принимай никаких лекарств, никаких уколов. Не задавай глупых вопросов. Это очень серьёзно, Маш! Он ненормальный, он не остановится.
– Вероника, о ком ты говоришь?
– Не кричи! Тебе нельзя волноваться! Я тебе потом всё расскажу.
– Кто – он? – возопила Марья Ивановна.
– Фигурант, – Вероника отключилась.
– Ничего не скажешь. Успокоили подругу, – хмыкнул Зыкин.
– О деле будем говорить или как? – парировала Вероника.
Наконец можно было приступить к рассказу. Никсов активно помогал. Выражение лица у опера было скептическое.
– Значит, вы утверждаете, что преступник стрелял не в господина Шелихова, а в его тётку?
– Да, утверждаю.
– Но ведь он почти в сердце попал. Фельдшер говорит, что всего на полсантиметра, а может и того меньше, промахнулся! И то потому, что у господина Шелихова сердце смещено! Очень меткий выстрел! А вы говорите, он в Марью Ивановну стрелял. Не бывает так!
– Но вы же сами говорили, что преступник – лопух!
– Мало ли чего я говорил!
По мере приближения к финалу Зыкин всё больше суровел, мрачнел, потом он вообще сунул карамельку в рот, отвернулся от рассказчицы и стал смотреть в окно. Его жгла обида. Столько всего знать и ничегошеньки не рассказать ему – главному по раскрытию преступления. Одно утешало – улыбчивый сыщик из столицы тоже ничего не понял и грёб совсем в другом направлении.
– Его надо брать, – твёрдо сказал Зыкин – Вы поезжайте в Кашино в больницу, а я пойду на угор. Там сейчас у художников работа в самом разгаре, убийца наверняка с ними.
– А ордер на арест у вас есть? – поинтересовалась Вероника. Ей тоже очень хотелось пойти на задержание. Такое она только по телевизору видела.
– Сейчас выпишу, – отозвался опер. – У вас найдётся чистый лист бумаги?
– Но ордер должен выписать прокурор, – деликатно подсказал Никсов.
– Ага… Где это я его найду? Он в отпуске. Прямых улик у меня маловато. Но пистолет нашли? Нашли. На нём отпечатки пальцев.
– На подозрении у нас двое. Так? – спросил Никсов.
– А вы руки на предмет царапин не проверяли? – поинтересовался Зыкин.
– Проверишь у них, – проворчала Вероника. – Один всегда в перчатках, другой в рубахе с длинными рукавами.
– Тогда обоих и возьму. На месте разберёмся.
– Противозаконно… – промямлил Никсов, складывая свои красивые губы в улыбку.
– А если убийца сбежит? Если уйдёт, как щука, на глубину? Вы мне дадите чистый лист бумаги или нет?
На составление ордера ушло ещё десять минут. Никсов давал бестолковые советы, старая курица смотрела через плечо и шептала в ухо: «В этом слове у вас орфографическая ошибка. Вы же ордер будете в дело подшивать. Это же неприлично – с ошибками». Только третий вариант всех удовлетворил.
Всё! Я пошёл на задержание, – к восхищению Вероники опер вынул из кармана наручники. – Жаль, только одна пара с собой. Но если что, Флор поможет.
– Я бы в таком деле рассчитывать на Флора не стал, – сказал Никсов. – Он за своих художников грудью встанет. Мы с вами пойдём.
На угоре Зыкин повёл себя как собака на гоне: трижды обежал навес, потом стал метаться среди соломенных фигур. Мужики плели из ивы декоративные изгороди. Опер через эти плетёнки перепрыгивал, словно на спортивной дистанции.
– Здравствуйте, Валера, – окликнул его Флор. – Кого вы ищете?
– Второго… Эрика вашего.
– Так он уехал.
– Куда? Когда?
– Меня здесь не было. Я в район ездил.
– А кто был?
– Я был, – борясь с одышкой, подошёл Сидоров-Сикорский. – Часа полтора назад здесь появилась молодая дама… из местных.
– Сонька из больницы, – подсказал Игнат – он уже был рядом, вырос как из-под земли. – Она сказала, что у Эрика какая-то неприятность приключилась. Звонили из Москвы. Кажется, мать заболела. Он только деньги взял и…
