– Ах, здесь всё не так… Если он умный человек, то почему он не испугался, что я его узнаю?
– Испугался и уехал.
– Но он вернулся.
– Потому что обдумал всё спокойно, вспомнил, что вы тогда со страху закрыли глаза. Может, он затем и вернулся, чтобы объяснить всё в юмористических тонах, а Лев Леонидович его опередил, сам навязал версию с зажигалкой. Теперь он в обоих случаях чист. Даже если врач его осмотрит и точно скажет, что это кошачьи царапины, Артур заявит, что просто хотел досадить Лидии. Мало ли какие там у них отношения. И всё, и не будем спорить. Вернемся к началу. В конце концов, нам гораздо важнее узнать того, кто стрелял, а не того, кого оцарапали. Попытайтесь восстановить картину вчерашнего вечера.
– А что её восстанавливать? В момент выстрела Артура не было на террасе. Я это точно помню, потому что столкнулась с ним в дверях. Все так орали. Я побежала на кухню к аптечке. Конечно, я плохо соображала. Жгут ведь на такую рану не наложишь. Но любом случае нужны перекись и бинт. Уж что-что, а тугую повязку, пока врача не привезут, я наложить сумею. Так вот, я кинулась в дом, а Артур – мне навстречу.
– Как он выглядел?
– Взволнованным. Запыхался.
– Вот именно, запыхался. В окно в сад прыгать, а потом опять в дом, чтоб войти на террасу через дверь – запыхаешься.
– А может, он на втором этаже был. Артур, между прочим, как раз повязку Лёвушке наложил. И ещё утешал всех. Говорил: «Сердце не задето. Если бы сердце было задето, Левы бы уже не было».
– Всё, всё… Не будем больше спорить. Каждый останется при своём мнении. Для меня главное – истина.
– А для меня, думаете, главное – воздух поколыхать? – с вызовом спросила Марья Ивановна.
Никсов сам себе дивился. Он и не предполагал, что допросы вести так сложно. Он умел быть сдержанным и точно знал, что ни при каких обстоятельствах не стоит вступать в пререкания со свидетелями.
– У меня к вам ещё очень важный вопрос, – сказал он вежливо, но беспрекословным тоном, чтоб никакого амикошонства. – Когда прозвучал выстрел? Хотя бы приблизительно.
– Зачем приблизительно. Выстрел прозвучал без семнадцати минут час.
– Откуда такая точность? – удивился Никсов.
– А надоели они мне все. Сколько нормальный человек может влить в себя пива? Я, когда чашки собирала, думала: когда же они наконец уйдут? Понесла поднос и глянула на часы. Ужас! Без двадцати минут час. А с чашками до террасы мне идти как раз три минуты.
– У вас здесь мобильник есть? Замечательно. Значит, в случае необходимости я могу вам позвонить?
Дверь приоткрылась, и в кухню деликатно заглянул Хазарский.
– Как мои грибочки? Пожарили? – увидев Никсова, он сделал постное лицо. – Вынужден вас огорчить. Я не мог задержать Артура. Когда я вернулся из лесу, Инна и Артур уже уехали, каждый на своей машине. Так что возвращаться в Москву будете в моём обществе. Грибков поедим и поедем. Правда, я хотел бы напоследок обкупнуться. Вода тёплая?
«Чёрт! – мысленно выругался Никсов. – Я же у Артура гильзу не забрал! Побеседовать можно и в Москве, но какого лешего предполагаемый убийца увёз с собой вещественное доказательство?»
16
Зыкин приехал в Верхний Стан сам. Он выглядел очень обиженным. Нет, граждане дорогие, так не пойдёт! Он был зол и не скрывал этого, хотя, если по-хорошему, ему впору было самому усовеститься. Не прими он лишнего – и находился бы в два часа ночи на своем боевом посту. Всё прошляпил! Свою желчь он излил на негодника-фельдшера, который даже не удосужился оповестить милицию по всем правилам. После оказания помощи потерпевшему Ветеринар завалился спать, а в больницу только и сообщил, что был на ночном вызове, а потому придёт на работу после обеда.
Но слухи в Кашино быстро распространяются. Милиционер до службы не успел дойти, а ему уже было известно о втором происшествии в Верхнем Стане. Зыкина утешали: «Потерпевший жив. Вроде и дальше будет жить». Это, конечно, приятно, но сам-то ты где был? Ведь это сугубо разные вещи – найти в крапиве безымянный труп, который порешили уголовники, и покушение на жизнь бизнесмена, почти олигарха, на которого вся округа возлагала большие надежды. Каждый знал, что Шелихов богатей, меценат, в Верхнем Стане художникам помогает, и недалёк тот день, когда границы его влияния расползутся до самого Кашино.
И ведь предчувствовал он что-то такое-эдакое! Зыкин уверен был, что за первым происшествием непременно последует второе. Теперь главное – позаботиться, чтобы его не оттеснили от работы. Люди донесли, что в Верхнем Стане уже какой-то московский сыскарь вертится. Так надо сразу дать ему понять, что он, Зыкин, этого дела из своих рук не выпустит. Он его начал, ему и продолжать.
Но разговор с московским сыщиком с самого начала не задался. Познакомились. Зыкин первым делом спросил, где именно коллега служит, а когда выяснил, что в частном сыскном агентстве, то не смог скрыть разочарования.
– Стало быть, не в МУРе? И звания у вас нет?
– Бывает.
– Свидетелей-то опросили? – уже с безнадёжной интонацией поинтересовался Зыкин.
– Опросил.
– Я бы тоже хотел с ними побеседовать.
– Боюсь, что поговорить со всеми вам не удастся. Часть из них уже уехала в Москву.
– Но я же настоятельно просил господина Шелихова задержаться в Верхнем Стане на два дня! – воскликнул молодой опер. – В связи с нахождением небезызвестного вам трупа. И получил согласие.
– Жизнь вносит свои коррективы. И потом, по закону задерживать их вы не имели права.
– То есть как – не имел права? Убийство же! Здесь все на подозрении.
– А если бы вы труп в городе нашли, то со всей улицы взяли бы подписку о невыезде? – голос Никсова был грустным, взгляд сочувствующим, и это было молодому оперу особенно обидно.
А московский сыскарь словно ничего и не заметил, продолжал вежливо отвечать на вопросы, вполне внятно и даже красочно обрисовал общую картину происшедшего.
– У вас есть версия? – поинтересовался Зыкин.
– Ни шута у меня пока нет.
– А у меня есть. Я сомневаюсь, что неизвестного столкнули с крыши амнистированные уголовники. Зачем им это надо? И уверяю вас, труп в крапиве связан с покушением на господина Шелихова.
– Почему вы так думаете?
– А я в простые совпадения не верю.
– Зря… Вы этих амнистированных уголовников вместе с украденной машиной нашли?
– Когда бы я успел? – обиделся Зыкин. – Начальник мой в отпуске. Я здесь опер и следователь в одном лице. Но держусь в рамках правового поля. Пока только и успел написать, что протокол обнаружения трупа. Что вы усмехаетесь? Всего один день прошёл, и тот воскресный. Объявлен розыск. Ищем. Но работа следователя должна идти своим чередом. Голова-то работает!
