Николай защищался. Это длилось два года. Вот вся эта борьба, тяжба, защита, тревога, бессонные ночи, выработка плана борьбы, консультации у юристов. Денег тоже было затрачено много.
И сердце болело. И тяжело было на душе. Жизнь стала отравленной; продолжалась вся эта борьба с нападавшим врагом.
И однажды перед очередным заседанием суда Николай встретил этого завистливого преследователя. Тот стоял важно, как памятник, смотрел свысока и нагло улыбался. Румяный такой, как вампир из хроник Проспера Мериме. Довольный.
И Николай сказал спокойно: «Иди ты к черту. Надоел. Ты просто ненормальный, по-моему. Иди себе, клевещи, сплетничай, подбирай на помойке дохлых голубей. Надоел ты мне, право. Делай что хочешь. У меня дела поважнее есть!» Сказал и пошел. И забрал свое заявление.
О, что стало с преследователем! Он растерялся, сник и побледнел. Он побежал за Николаем и стал хватать его за рукав, что-то требуя и бормоча. Он весь трясся почему-то; он уменьшился, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. Он прямо требовал, чтобы с ним продолжали судиться!
Николай брезгливо выдернул руку и сказал: «Пошел прочь! Надоел!» И ушел.
А клеветник попал в больницу с сердечным приступом. И всех уверял, что это его довел Николай. Он ему угрожал, он его оскорблял! Но весь разговор был записан, вот и все. И никаких угроз не было.
Вот и вся история. Враждебный человек питается нашими эмоциями и истощает наши ресурсы. И пока мы это позволяем, чувствует себя хорошо. Если невозможно победить в открытом бою, иногда – именно иногда – нужно просто брезгливо плюнуть и уйти. У нас есть дела поважнее.
Через некоторое время мы полностью забудем о человеке, которого ошибочно возвели на пьедестал. Позволили ему считать себя нашим врагом. Это, знаете, много чести. Какой он враг? Пусть себе подбирает на помойке дохлых крыс или еще кого – нам не жалко. Пусть клевещет – нормальные люди не слушают клевету. А нам иногда надо просто ускорить шаг и пойти по своим делам. И не питать зло своими эмоциями, деньгами и временем.
Вот попробуйте во время обеда
постепенно свою посуду, тарелки и бокалы, переставлять на ту половину стола, которая принадлежит вашему товарищу. Тому, кто вместе с вами обедает и ведет неспешно разговор на приятную или деловую тему. А вы разговаривайте и не спеша тарелочки двигайте. И бокал или стакан переставьте на чужую территорию стола. Разговор постепенно увянет, собеседник начнет делать паузы и отвлекаться. Он чем-то встревожен. Но сам не понимает чем. Он чувствует дискомфорт. Ему неприятно. И в конце концов он потеряет нить беседы и интерес к разговору. Все его внимание будет приковано к столу.
Хотя это же пустяк; подумаешь, тарелку передвинули на его часть стола. А вот так человек устроен – он не выносит, когда кто-то нарушает его границы. Сразу это воспринимается как угроза, начинает вырабатываться адреналин. Гормон страха и ярости. «Бей или беги» – вот что советует мозг человеку.
Ни бить, ни бежать мы не будем, конечно. Но переговоры окажутся безуспешными, а настроение – испорченным. И из свидания ничего не выйдет. Того, кто нарушает границы, подсознание распознает как «опасный и неприятный объект». От которого надо держаться подальше: убежать или прогнать.
Так что личные границы – это не выдумка. Личные границы были необходимы для выживания. Они у всех разные, конечно. Но тот, кто к нам лезет и ставит свой стакан на нашу часть стола, не имеет шансов на любовь и дружбу.
Поэтому некоторые и остаются в одиночестве. Их терпят, но не любят. Хотя это милые люди, возможно. Просто они нарушают границы. Звонят или пишут незнакомым или едва знакомым людям. А знакомых трогают руками и задают ненужные вопросы. Лезут на нашу часть стола или в душу. А потом страшно обижаются, если их тарелку отодвинули обратно или отвели руку, которой они крутили пуговицу на нашей одежде… Или уклонились от слюнявого поцелуя – непрошеные поцелуи всегда кажутся слюнявыми и неприятными…
И некого винить. Это природой в нас заложено – личные границы. Мы благодаря им и выжили. Надо всего лишь не передвигать свои тарелки на чужую часть стола. Это так просто…
Деликатность – редкое качество
Очень ценное. Хорошие, в сущности, люди могут при всех заорать: «Как это вы так схуднули! Давайте, делитесь рецептиком!» И так смеются радостно, в восторге от своей глупости и хамства. Потому что это и есть – глупость и хамство.
А царя Александра Третьего считали грубияном. Он ругался «скотиной», «идиетом» и «обер-скотом» даже в официальных бумагах. И вообще был грубый и огромный: 120 килограммов весом и 193 сантиметра ростом. Грубый великан.
Так вот он-то и был по-настоящему деликатным человеком. Однажды он попросил одного полковника задержаться после большого приема для конфиденциального разговора. Все страшно заинтересовались; о чем русский царь может секретничать с простым полковником? Это удивительно и загадочно!
Полковник потом рассказал другу: царь наедине полковника спросил: «Как вам удалось похудеть? Вы выглядели совсем не так недавно. Полнее были. Я потому позволил себе спросить, что мне неудобно быть таким толстым. Не могли бы вы дать мне рекомендации для похудения?»
Полковник поделился опытом с государем. И тот его внимательно слушал, даже записывал.
А ведь мог бы при всех захохотать, как дурно воспитанная дама сейчас. Ткнуть пальцем и заорать: «Делись секретом, подлец такой, как это ты схуднул так?»
Так что грубиян – это не тот, кто Бисмарка называет скотиной. А французское правительство за подлые действия – сволочами. Хам – это тот, кто при всех орет неприятные для человека вещи и тыкает пальцем. Даже если этот хам не употребляет грубых выражений и имеет образование.
А самого царя называли в народе не грубияном. Его называли Миротворцем. Он не любил войну. Деликатной души был человек. Деликатность – это свойство души.
Одной женщине подарили кокосовый орех
На Новый год. На работе был корпоратив, как сейчас говорят. Всем дарили подарки; группа энергичных сотрудниц этим занималась. И каждому достался подарок от коллектива. Дед Мороз доставал из мешка и дарил. Всем достались нормальные, даже хорошие подарки: чайник красивый, чехольчик для телефона со стразами, наушники… А этой женщине, Вере, достался кокосовый орех. Специально. Вера была худенькая, сгорбленная немножко старая дева сорока трех лет. Немножко восторженная и романтичная. Очень добрая, услужливая, тихая такая. Над ней посмеивались. А теперь вовсе решили надсмеяться: подарили кокосовый орех. Нелепый, волосатый такой, совершенно никчемный. И все хохотали, когда Вера этот орех растерянно прижала к груди, как отрубленную голову. Ну, выпили люди, вот и хохотали до слез. А самая энергичная девушка сказала, хохоча, что теперь Вере есть о ком заботиться…
Вера пошла домой со своим странным подарком. Горло у нее перехватывало. Почему-то она расплакалась горько, как в детстве. Она ушла с праздника, а дома ее никто не ждал. Она ни кусочка не съела, а ведь она и пирог принесла, и торт испекла, и салат сделала; но не осталась и не поела. Она шла по улице темной с кокосовым орехом в руках и плакала горько над своей нелепой жизнью.
