Изменения скорости казались Макки бесцельными. Отвесный обрыв с его стороны вызывал головокружение и трепет. Этот узкий уступ обнимал гору, следуя за отвесным склоном, – то в тень, то на свет. Двигатель натужно ревел, поднимая машину вверх по серпантину. Макки тошнило от едкого запаха машинного масла. Мотор рычал, гусеницы невыносимо скрежетали по камням. Далекий город с высоты выглядел ненамного более близким, чем с равнины, если не считать того, что башни стали казаться выше в своей таинственной дымке.
– Никаких сюрпризов не будет, пока мы не достигнем первого уступа, – сказал Бахранк.
Макки искоса посмотрел на него. Первый уступ? Да, это же первый уступ на склоне, который ступенями спускается от города к реке, а все эти широкие уступы пронумерованы. Чу высился на изолированных холмах и равнинах, в месте, где река замедляла свой бег, разделившись на множество рукавов. Холмы, противостоявшие напору вод, почти целиком состояли из железной руды, как и большинство уступов.
– Буду рад оттуда выбраться, – буркнул Бахранк.
Узкий уступ под прямым углом отходил от скалы к широкому плато, покрытому серо-зелеными джунглями. Растительность обступила их резкими зелеными силуэтами. Макки, глядя в боковую щель, узнал волосяные папоротники и широколистные фикусы, а также разглядел высокие красноватые колючие деревья, которых он прежде нигде не видел. Дорога превратилась в колею, наполненную полужидкой серой грязью. Макки с интересом смотрел по сторонам: растительность представляла собой смесь земных и тандалурских видов с вкраплениями некоторых странных экземпляров.
Яркий солнечный свет заставил Макки прищуриться, когда они выехали из леса на равнину, поросшую высокой травой, вытоптанной, выжженной и размолотой в ходе недавних столкновений. Слева виднелись остатки какой-то машины – груда искореженного металла; в других местах валялись куски двигателей или колеса, слепо смотревшие в небо. Некоторые эти останки очень напоминали видом части броневика, на котором они сейчас ехали. Бахранк ловко обошел воронку. Машина накренилась, и Макки смог разглядеть дно ямы. Там лежали разорванные в клочья трупы. Бахранк не проронил ни слова. Впрочем, едва ли он обратил внимание на эти трупы.
Макки внезапно заметил в джунглях какое-то движение, признаки присутствия там людей и говачинов. Некоторые несли с собой легкое оружие – металлические трубки, висевшие на белых погонных ремнях. Макки даже не пытался запомнить все типы досадийского вооружения – оно, в конце концов, было очень примитивным, но сейчас чрезвычайный агент напомнил себе, что и это примитивное оружие, как подтверждала виденная ранее сцена, способно убивать и разрушать.
Броневик снова нырнул в лес, оставив позади поле битвы. Качающуюся, рокочущую машину снова окружали темно-зеленые тени. Макки, которого немилосердно мотало из стороны в сторону, все еще продолжал отчетливо ощущать засевшие в памяти запахи – острую вонь крови и начавшей разлагаться плоти. Тенистая дорога вильнула вправо, а затем вывела их на следующий уступ, прорезанный глубокой котловиной, куда Бахранк направил машину. Они снова оказались на серпантине.
Бахранк посмотрел в левую смотровую щель. Теперь город стал ближе. Машину сильно качало и трясло, и город то взмывал вверх, то стремительно падал вниз. Башни поднимались с вершин Холмов Совета к небу, словно трубы гигантского органа. Дальняя гора очертаниями напоминала последовательность скрытых за туманом ступеней, исчезающих в пурпурной серости. Вокруг подножий летящих башен располагались затянутые дымом и едким туманом кварталы Чу. Была отсюда видна и часть внешней стены города. Приземистые форты размещались на господствующих высотах – сооружения для флангового огня. Макки не ожидал, что город внутри стен окажется непомерно, исполински высоким; высота красноречиво свидетельствовала о невероятной плотности населения.
Этот уступ тоже закончился полем битвы, усеянным кусками металла и трупами, в воздухе витал отвратительный запах смерти. Бахранк повернул машину влево, потом вправо, обогнул груду железных остатков, объехал воронки, в которых лежали трупы, облепленные насекомыми. После ожесточенного сражения, оставившего выжженную землю, из нее упрямо полезли папоротники и другая низкорослая растительность. Серые и желтые летающие твари невозмутимо сидели на кустах, равнодушные к смерти. Подчиненные Арича предупредили Макки, что для досадийской жизни характерны частые вспышки насилия и жестокости, но реальность увиденного превзошла все рассказы. Макки было физически плохо от этого. Трупы принадлежали в равной пропорции людям и говачинам. Особенно отвратительным ему показался зеленый блестящий труп молодой говачинской женщины с пурпурными крапинами зрелости на руках и ногах. Макки инстинктивно отвернулся, заметив, что Бахранк насмешливо наблюдает за ним своими темно-желтыми говачинскими глазами. Потом он заговорил:
– Здесь кругом доносчики, а после этого… – Он повернул голову сначала вправо, потом влево. – Вам придется вести себя с большей осторожностью, чем вы предполагали.
Сразу после слов говачина раздался взрыв. Что-то ударилось о броню машины со стороны Макки. Они снова стали мишенью. Потом еще раз. Удары металла о металл порождали низкий, могучий грохот, сотрясавший бронемашину до основания. Тряслось даже стекло смотровых щелей.
Макки подавил ужас от потрясения. Это тонкое стекло выдерживало удар. Он знал о толстых щитах закаленного стекла, но прочное тонкое стекло! Это заставило его еще раз пересмотреть свое отношение к Досади: они здесь не так уж просты и дьявольски изобретательны!
Бахранк продолжал как ни в чем не бывало беззаботно вести машину.
Потом их обстреляли прямо в лоб; Макки видел рыжие вспышки выстрелов из джунглей через переднюю смотровую щель.
– Они пристреливаются, – сказал Бахранк, ткнув пальцем в одну из смотровых щелей. – Видите? Их снаряды не оставляют даже следа на этом новом стекле.
Макки ответил с нескрываемой горечью:
– Иногда, видя все это, начинаешь понимать, что наш мир держится на недоверии.
– А что вообще держится на доверии?
В голосе Бахранка прозвучало непоколебимое убеждение в своей правоте.
Макки ответил:
– Надеюсь, наши друзья знают, когда можно прекратить эту проверку.
– Им сказали, что мы выдерживаем удар не более чем восьмидесятимиллиметрового орудия.
– Разве они не согласились пропустить нас?
– Да, но решили сделать несколько выстрелов, чтобы я выглядел чистым в глазах моего начальства.
Бахранк снова, без всякой видимой причины, увеличил скорость, закладывая немыслимые виражи. Ремни безопасности врезались в грудь Макки, острая боль прострелила локоть от удара о подлокотник сиденья. Сильный взрыв накренил машину влево, Бахранк взял влево, уходя от следующего выстрела, который накрыл бы их, если бы они двигались прежним путем. Макки, оглушенный взрывами, всем телом ощутил, как машина резко остановилась, а потом попятилась назад. Впереди поднялись черно-рыжие столбы новых разрывов. Бахранк развернул боевую машину вправо, потом вильнул влево и на большой скорости направился к стене джунглей. Среди взрывов они вломились в джунгли и оказались на следующей размытой дороге. Макки потерял всякую способность к ориентации, но огонь прекратился.
