Макки, прошедший хорошую школу на Досади, читал мысли пленных, как открытую книгу. Самое безопасное для них – это хранить молчание. Доверять Парандо. Уповать на просвещенную алчность Броя. В худшем случае они смогут до конца своих дней влачить жизнь на Тандалуре в надежде получить новые тела, когда износятся старые. До тех пор, пока они будут живы, они смогут надеяться и строить козни. Возможно, они наймут другого калебана, найдут следующего Пчарки…
Арич заговорил, не желая терять то, что, казалось, уже было у него в руках.
В хриплом голосе Высшего магистра с особой силой зазвучал тандалурский акцент, когда он начал протестовать:
– Но я наблюдал за проведением опытов на досадийском населении!
– О каких опытах вы говорите?
– Досади…
Арич, почувствовав ловушку, умолк. Более миллиона говачинов-досадийцев уже покинули родную планету. Сделает ли Арич их мишенью? Все, что он сейчас скажет, послужит доказательством того, что досадийцы являются высшими существами по отношению к недосадийцам. Любой говачин (и даже человек, если уж на то пошло) мог стать мишенью в течение следующих нескольких минут. Для этого нужно было всего лишь объявить выбранного говачина или человека досадийцем. Остальное сделают страхи Конфедерации. Все высказывания Арича можно будет использовать для раскрытия истинных целей досадийского эксперимента. Очевидно, Арич сразу почуял опасность.
Высший магистр подтвердил это подозрение, так как метнул быстрый взгляд на уривов, сидевших на зрительской трибуне. Какой страх обуяет скрытных уривов, если они узнают, что представители других видов могут успешно маскироваться под них!
Тем не менее, Макки не мог оставить все как есть. Он задал Аричу вопрос:
– Были ли те, кого впервые отправляли на Досади, информированы о природе проекта?
– На этот вопрос могут ответить только они сами.
– Но их память была стерта. У нас на этот счет нет даже исторических свидетельств.
Арич молчл. Восемь авторов досадийского проекта сидели рядом с ним на зеленом поле арены. Выдаст ли он их, чтобы спасти свою шкуру? Макки считал, что нет, не выдаст. У того, кто претендует на титул мррега, не должно быть подобного порока. Так ли? Отступать уже некуда.
Высший магистр подтвердил суждение Макки, повернувшись спиной к трибуналу, что среди говачинов означало подчинение. Каким потрясением это стало для тех, кто уже видел в Ариче нового мррега. Этот жест говорил о полном провале так же, как и все остальное.
Макки ждал, зная, что должно было сейчас произойти. Для Цейланг наступил момент истины.
Брой обратился к ней:
– Вы выступили с предложением стать обвинителем этих восьми заключенных. Материалы находятся у легума защиты.
Он перевел взгляд:
– Что скажете, легум Макки?
Пришло время испытать Броя. Макки ответил вопросом на вопрос:
– Может ли судебная арена предложить другой статус для этих восьми заключенных?
Цейланг затаила дыхание.
Брой был доволен. Он наконец-то торжествовал над Джедрик. Он был уверен, что Джедрик отсутствовала в теле этого легума, который стоял перед ним на арене. Теперь он покажет этим кукловодам, что может сделать природный досадиец. Макки понял, что Брой собирается действовать быстро, – быстрее, чем все от него ожидали.
Все, кроме Джедрик, но она тихо дремала в сознании Макки.
Сделав вид, что он задумался, Брой сказал:
– Я могу приказать отдать этих восьмерых под юрисдикцию суда Конфедерации, если на то будет согласие Макки.
Все восемь узников встрепенулись, но потом стихли.
– Я согласен, – сказал Макки и взглянул на Цейланг. Она не заявила протест, понимая всю его тщетность. Ее единственной надеждой теперь было возможное сопротивление уривов.
– Итак, я приказываю, – сказал Брой. Он торжествующе посмотрел на Парандо. – Пусть суд Конфедерации решает, виновны ли эти восемь подозреваемых в убийстве и заговоре.
Брою удалось соблюсти Соглашение между Конфедерацией и говачинами, но говачинской части аудитории это явно не понравилось. Над ареной разнесся пронзительный свист публики.
Брой приподнялся и указал на пыточные инструменты. Говачины притихли. Они лучше всех знали, что никто на арене – и публика не исключение – не может уйти из-под власти трибунала. Многие только теперь поняли, зачем лежат здесь эти ужасные орудия. Умные люди позаботились о том, чтобы поддержать на трибунах должный порядок.
Показав всем свою власть, Брой сел на место.
Парандо смотрел на Броя так, словно только что понял, что рядом с ним сидит чудовище в говачинском обличье. Теперь многие будут смотреть на Броя другими глазами.
Арич сохранял вид полной покорности.
Мысли Цейланг буквально жужжали в воздухе вокруг ее головы. Куда бы она ни посмотрела, везде видела сплетенные щупальца и закрытые выходы.
Макки понял, что настало время направить дело в нужное русло. Он подошел к судейской скамье и поднял с помоста короткое копье, а потом взмахнул этим острым как бритва оружием:
– Кто заседает в этом трибунале?
Когда-то Арич решился на такой вызов. Макки, потрясая копьем, сам ответил на свой вопрос:
– Один говачин по моему выбору, один из тех, кто был искалечен досадийским проектом. Вы были искалечены, Брой?
– Нет.
Макки посмотрел в лицо Парандо.
– А вот это человек с Лирата. Это правда, Парандо?
– Да, я с Лирата. Это правда.
Макки кивнул.
– Я готов представить ряд свидетелей, которые подтвердят род вашей деятельности на Лирате. Может, расскажете сами?
– Как вы смеете задавать вопросы трибуналу?
Парандо, побагровев от гнева, уставил на Макки горящий взгляд.
– Отвечайте на его вопрос.
Это произнес Брой.
Парандо посмотрел на Билдуна, который по-прежнему сидел, обхватив ладонями лицо. Что-то в нем отталкивало, но Парандо был нужен голос пан-спекки, чтобы переспорить Броя. Он слегка подтолкнул Билдуна, и под его рукой от тела пан-спекки отслоилась мертвая плоть.
Макки все понял.
Осознав свою обреченность, Билдун отступил и вернулся в колыбель клана. В этот момент неподготовленное тело какого-то другого пан-спекки было вынуждено принять в себя начавшую распадаться личность. Появление нового Билдуна требовало времени, а его у них не было. Когда клан наконец подготовит перерожденную личность, она уже не унаследует положение Билдуна в БюСабе.
Парандо был один и был открыт. Он смотрел на копье в руке Макки.
Макки окинул взглядом арену, прежде чем снова обратился к Парандо.
