К тому же в случае чего одному в трубе обороняться удобнее – толпой не развернуться, особенно с девушками, хоть они у нас и боевые.
Я усмехнулся своим мыслям. «Они у нас». Кто у кого? Случайно ли Лада сейчас рыдает на груди Руса, а не на моей? Думаю, что нет. Хоть он вампир по рождению, а Лада – оборотень, все равно им легче понять друг друга. Оба они из древних родов, принадлежащих миру Маскарада, в то время как нас с Маргаритой в этот мир, невидимый остальному человечеству, забросил случай. Причем совсем недавно. Несмотря ни на что, мы все-таки люди, волей случая ставшие… кем? Охотниками…
А что есть такое «Охотник»? Помесь трех начал – вампира, ликана и человека. И какого из этих начал в нас сейчас больше? И какое возьмет верх в будущем?
Похоже, Охотница, идущая рядом со мной, гоняла в прелестной головке похожие мысли. То, что я умею передавать их на расстоянии, я уже убедился на арене. И не иначе отголоски моих размышлений передались девушке… Так, пора заканчивать философско-депрессивные мозговые истерики и думать о насущном.
Мы с Маргаритой шли по трубе, держа наготове меч и когти, в любую минуту готовые к любым вампирским гадостям. Понятно, что за здорово живешь нас отсюда не выпустят. Но и проверять все трубы, идущие из древнего коллектора, есть дело достаточно хлопотное. И опасное. Наверняка обезображенные трупы палачей заставят преследователей быть очень осторожными. А значит, вражья сила поумерит охотничий пыл и гнаться за нами будет не намного быстрее, чем передвигаемся мы.
Но опасность была не только позади. Впереди, в вялотекущем потоке крови наметилось какое-то движение.
– Стоп! – еле слышно произнес я.
Маргарита послушно остановилась. После чего я мягко скользнул вперед, перегораживая ей спиной панораму и не обращая внимания на протестующий писк. Девчонка рвалась в бой, то есть нарывалась на неприятности, о которых не имела ни малейшего представления. Я тоже не знал, что за тварь сейчас чешет ко мне, наполовину скрытая прохимиченной кровью. Но то, с какой скоростью она двигалась, мне не понравилось. Блестящее в зеленоватом свете длинное тело, извиваясь, буквально за секунду преодолело видимый отрезок трубы, а это метров семь-восемь, не меньше. Что будет дальше? Прыжок или бросок в ноги?
Тварь выбрала первое, стремительно выпрыгнув из темного ручья, словно живая стрела. В моем мозгу отпечаталось лишь два кадра. Первый – черная зубастая пасть без намека на морду, просто продолжение бездонного рукава, летящего мне в лицо. И второй – черно-красная линия, перечеркнувшая эту пасть.
Все произошло слишком быстро для того, чтобы я смог понять, что произошло. Третьим кадром были две рассеченные половинки жуткой полутораметровой сороконожки, извивающиеся по обе стороны кровавого ручья. Вместе с осознанием, что мой меч сработал быстрее меня. И независимо от моей воли.
– Ничего себе… – сказал за моей спиной подбежавший Рус – небось, услышал писк Маргариты и рванул, прибыв к шапочному разбору. – Это пиявка Газира, ангела смерти. Еще никому из смертных не удавалось уйти от броска этой твари. Во время прыжка она испускает неслышный вопль, парализующий любую живую тварь, после чего прокусывает кожу и мгновенно ввинчивается в тело. Только что ты спас кого-то из нас. Если бы первым шел не ты, нас было бы уже трое.
– Не меня благодари, – покачал я головой. – Я стоял как пень, пока меч делал за меня мою работу.
– Твой меч – это ты, – серьезно сказал Бельский. – Вы неотделимы.
Я с сомнением посмотрел на свое оружие.
Меч явно был доволен собой и слегка вибрировал, жадно всасывая капли желтоватой крови, похожей на гной.
«Сейчас опять нажрется всякой пакости, а потом будет из рук валиться, типа заболел», – подумал я и брезгливо стряхнул с клинка то, что он не успел впитать. И явно почувствовал более сильную возмущенную вибрацию.
– И не бесись, – тихо сказал я. – Начальник всегда прав.
– Это ты мне?!
– Не тебе, – сказал я, повернувшись к Маргарите. – Но учти на будущее – когда мужик воюет, пищать за его спиной воспрещается.
Похоже, она обиделась всерьез. Но мне это было как-то параллельно. Главное – вывести отсюда отряд, и желательно в полном составе. А дальше я готов хоть год выслушивать, какая я сволочь, сатрап и негодяй. Причем с удовольствием.
– Скорее всего, где-то здесь ее кладка, – сказал Рус. – Пиявка Газира наиболее опасна, когда высиживает единственное яйцо, обернувшись вокруг него, словно лента. Потому наши суются в коллектор только по крайней необходимости.
Я посмотрел на Бельского, и тот поправился:
– Ну, я хотел сказать, вампиры…
Тут я понял, что моему комотду немного не по себе. Оно и понятно – всю жизнь быть потомственным кровососом, соблюдать свой Маскарад, да так, что даже я за годы совместной службы ни разу не подумал, с чего это, как забой свиней на свинарнике или как в госпиталь больных сопровождать, так Бельский всегда первый. Это сейчас начало доходить, что в тот госпиталь он ездил вовсе не медсестрам под юбки лазить, а к какому-нибудь знакомому доктору за донорской кровью. С его деньгами, думаю, это была не проблема. И тут – на тебе. Можно жить и без красненькой, причем ничего от жизни не теряя. Но вопрос «кто я теперь», несомненно, должен был доставать Руса изрядно. Так же, как этот вопрос эпизодически достает меня.
Только Маргарите, похоже, подобные заморочки были по барабану. Ей явно нравилось ее похорошевшее тело, тяжелые волосы, одёжка из серебристой шкурки, с которой капли крови скатывались, не оставляя на ней следов. Единственное, что огорчало девушку, – это отсутствие зеркала и мое хамское отношение к ней. Что больше – еще вопрос. И судя по тому, как она украдкой пыталась поймать своё отражение на полированной поверхности собственных когтей, выяснение отношений с мужланом явно было на втором месте.
Но это было нормально. Когда мужчина реагирует на прелести девушки, она обижается. И в то же время она обижается, если мужчина не реагирует на ее прелести. Из чего следует, что девушка всегда обижается на мужчину. Поэтому мужчине, усвоившему эту несложную формулу, гораздо легче живется на свете.
Но если серьезно, то моральный дух, а значит, и боеспособность моего отряда вызывала у меня вполне обоснованные опасения. Стало быть, полагаться стоило только на себя. Нет, без сомнения, Рус, Маргарита, а может, и Лада (в чем я, кстати, был не уверен) в случае опасности будут драться до последнего зуба и когтя. Но мой предыдущий опыт подсказывал, что с таким внутренним настроем бросать их в битву значило положить отряд. Поэтому, когда впереди показался выход из трубы, я снова сказал:
– Стоп.
И после того, как все, невольно подчиняясь примеру Бельского, остановились, добавил:
– Я иду первым. За мной Маргарита и Лада. Руслан – замыкающим.
– А чего это… – начала было Маргарита, но Бельский, положа руку ей на плечо, проникновенно сказал:
