Чемпионаты мира по футболу – события примерно такого же масштаба, как олимпиады, сказываются на свободе торговли так же. Мексика в 1986 году провела у себя чемпионат мира и вступила в ВТО. Причем дело не в инвестициях, связанных с собственно сооружением олимпийских объектов, говорят авторы статьи Эндрю Роуз из Беркли и Марк Спигель из филиала ФРС в Сан-Франциско, а в необходимой открытости экономики
[90]. Вот Пекин в июле 2001-го получил право на проведение XXIX Олимпийских игр, а через два месяца Китай вступил в ВТО.
Олимпиада-2014 в Сочи, может, и помогла сторонникам свободной торговли. Однако события, произошедшие после нее, – присоединение Крыма, война в Донбассе, международные санкции и контрсанкции, дополнительно ухудшившие положение россиян, падение цен на нефть – сдвинули равновесие к ситуации с куда большими ограничениями на торговлю, чем раньше. Чемпионат мира по футболу, успешно проведенный в одиннадцати российских городах в 2018 году, хотя и стал великолепным праздником, не поменял ситуацию с торговыми барьерами. Он только убедительно продемонстрировал, что изоляционизм и ксенофобия не свойственны россиянам.
Мастер экстремальной полемики
нобелевский урок. Пол Кругман (2008)
В 1991 году знаменитый принстонский экономист Авинаш Диксит написал о Поле Кругмане по случаю присуждения тому John Bates Clark Award, награды лучшему американскому экономисту моложе сорока лет: “Если бы работа Кругмана не была столь важна для экономической науки, его бы следовало назначить переводчиком экономических текстов на нормальный английский язык”. Через семнадцать лет, в 2008 году, выяснилось, что экономической науке пришлось-таки обходиться без Кругмана-ученого: его основное занятие теперь – публицистика, тот самый перевод с “научного” на “человеческий”, о котором говорил Диксит.
Лучшим подтверждением служит тот факт, что описание научных заслуг Кругмана на сайте Нобелевского комитета почти в точности воспроизводит то, что считал его вкладом в экономическую теорию тот же Авинаш Диксит за семнадцать лет до того. Другими словами, для Нобелевской премии хватило того, что Пол Кругман написал за первые тридцать восемь лет своей жизни. Однако это не значит, что для экономической науки деятельность нобелевского лауреата теперь бесполезна: донести до обычных людей теории и модели, ранее доступные только специалистам, изложив их простым и ярким языком, – в чем-то не менее важная задача, чем построение академических теорий. Но начнем мы как раз с них.
Новая теория международной торговли
Почему разные страны торгуют друг с другом? Казалось бы, ответ на этот вопрос появился задолго до Кругмана. Со времен Давида Рикардо основным объяснением существования международной торговли был принцип “сравнительного преимущества”. К середине XX века учебники уже содержали модель Хекшера – Олина: описание простейшего мира, в котором возможна международная торговля, модель в самом естественнонаучном смысле слова.
Как в физике для Ньютона планеты были просто материальными точками, а молекулы для Гиббса и Больцмана – просто твердыми шариками, так в модели Хекшера – Олина есть очень простые объекты: два товара и две страны с разными запасами факторов производства. В этом мире у каждой из стран обязательно есть “сравнительное преимущество”: она торгует тем товаром, в производстве которого более интенсивно используется тот фактор, которого в этой стране больше относительно всего запаса факторов, чем в другой. Из анализа этой модели следует очень простой вывод: чем сильнее различаются страны, тем больше у них суммарный выигрыш от торговли друг с другом. Развитые страны, то есть те, в которых относительно много капитала, должны торговать с развивающимися, где много дешевой рабочей силы, а не друг с другом. И соглашения о свободе торговли выгодно заключать только с теми, у кого запас факторов производства сильно отличается.
Можно сделать и еще один простой вывод из стандартной модели. Чем больше страна торгует с другими, тем более напряженные в ней отношения между владельцами компаний и трудящимися. И правда, если страна экспортирует товар, в котором капитал используется более интенсивно, чем труд, значит, она ввозит товар, в котором интенсивнее используется труд. То есть, в сущности, импортирует рабочую силу. Работники в этой ситуации сталкиваются с тем большей конкуренцией, чем больше объем торговли.
Правдоподобные выводы? Несомненно. Тем не менее практика международной торговли после окончания Второй мировой войны совершенно не соответствовала предсказаниям модели Хекшера – Олина. Развитые страны торговали прежде всего друг с другом, несмотря на сильное сходство в запасах факторов производства. Интенсивно торговали и объединялись в торговые союзы такие европейские страны, между которыми вообще не было различий в начальных запасах! Кроме того, совершенно не наблюдалось противоречий между трудом и капиталом, которые, казалось бы, не могли не возникать.
Кругман нашел объяснение торговле между сходными странами, а значит, и тому факту, что рабочие не выходят на массовые демонстрации, протестуя против эксплуатации. Он взял за основу идею, которая была известна еще Адаму Смиту: чем больше компания производит, тем ниже издержки производства единицы продукции. Экономисты называют это “возрастающей отдачей от масштаба”. Если производство обладает таким свойством, совершенная конкуренция невозможна – в равновесии, то есть когда существующие компании не хотят уходить с рынка, а те, кто еще не вошел, не хотят входить, у компаний может быть положительная прибыль.
Представим себе две компании в двух разных странах, производящие два примерно одинаковых товара – таких, чтобы приобретение одного делало для потребителя бессмысленной покупку другого. Например, ноутбуки с разными характеристиками. Из-за возрастающей отдачи от масштаба любой компании выгодно расширять производство, а значит, искать новые рынки сбыта. Однако спрос на внутреннем рынке ограничен. А на внешнем преимущество имеет местный производитель: ему не нужно нести транспортные расходы, платить таможенные пошлины и тому подобное. Значит, экспортеру приходится соглашаться на меньшую маржу и меньшие прибыли – это стандартный результат, известный из базового курса микроэкономики. Но за счет укрупнения производства он так или иначе в выигрыше: себестоимость его продукции, в том числе и на внутреннем рынке, снижается. Отрасли в этой модели расширяются двумя способами: во-первых, за счет притока новых компаний, обеспечивающих расширение линейки продуктов, а во-вторых, за счет увеличения размеров компаний. Теперь двум одинаковым странам имеет смысл торговать друг с другом!
Эта модель принесла Кругману первый успех, за которым последовали еще и еще. Теоретические проблемы, естественно возникавшие в экономике международной торговли, разрешались одна за другой. Каждый раз ему удавалось придумать элегантную математическую формулировку и на ее основе построить свою модель. Поскольку над теми же парадоксами международной торговли бились сотни исследователей, каждая статья Кругмана давала толчок целым сериям статей, обобщающих и дополняющих его собственную.
