Помните пример с генералом и его противником у Шеллинга? Общее знание – информация, о доступности которой для всех известно всем участникам. В примере с барышнями Анна в своих рассуждениях опиралась не только на то, что Вероника смеется, но и на то, что Бетти знает, что Вероника смеется. Казалось бы, ничего сложного, однако разработка такого подхода, который позволял бы анализировать конфликты и кооперацию в самых разных ситуациях, была когда-то настоящим прорывом.
В жизни каждый из участников взаимодействия, как правило, обладает неполной информацией о возможностях других участников. Компания может не знать точно параметры технологии, доступной конкуренту, а государства обладают лишь приблизительными сведениями о численности и вооружении иностранных армий. Тем более неизвестно, насколько упрям или, наоборот, гибок СЕО компании-конкурента или насколько долго готово терпеть лишения ради продолжения войны население страны-противника. Некоторые параметры взаимодействия известны всем сторонам, а также известно, что эти параметры всем известны и т. д. Принимая решения, каждая из сторон должна учитывать не только имеющуюся у нее самой информацию, но и то, доступна ли эта информация другим сторонам, а также насколько другие стороны осведомлены о доступности этой информации друг для друга…
Экономика права
Экономика права – совсем молодая наука. Шестьдесят лет назад Гэри Бейкер, будущий нобелевский лауреат и один из создателей современной экономической науки, в то время только что ставший профессором Чикагского университета, предложил использовать инструменты экономической науки – спрос и предложение, концепцию цены и рыночного равновесия, теории стратегического взаимодействия – для анализа судебных споров. Этот подход оказался чрезвычайно плодотворным. Выяснилось, что криминальная среда реагирует на изменение стимулов так же четко, как рынок – на изменение правил. Коллеги Бейкера по университету – и на факультете экономики, и на факультете права – распространили экономический подход на самые разные юридические ситуации. Оказалось, что спрос и предложение на “рынке преступности” помогают разобраться в его механизмах и предсказывать его поведение гораздо лучше, чем существовавшие до этого подходы. Сейчас невозможно себе представить реформы уголовного кодекса или других законов, при обсуждении которых не использовался бы экономический анализ.
Законные стимулы
урок № 7. Смысл наказаний – создание правильных стимулов
Инструкция к микроволновой печи, продающейся в американском супермаркете, содержит предупреждение, что если засунуть в нее домашнее животное, кошку или собаку, то, скорее всего, животное умрет. На кофейной чашке в McDonald’s написано, что содержимое горячее и может обжечь.
Это не означает, что компании считают своих потребителей слабоумными: они просто не хотят иметь дело с судьями и присяжными.
Чего боятся могучие корпорации?
Однако сначала о том, чего же боятся производители, предупреждающие клиентов, что не стоит засовывать кошек в микроволновку. Они боятся не того, что придется выплачивать компенсацию за причинение ущерба какому-то конкретному клиенту – в каждом конкретном случае он невелик. Все дело в штрафных санкциях. Именно из-за них появляются шесть или семь нулей в размерах компенсаций, именно от них защищают производителей многочисленные оговорки в инструкциях. А чтобы понять, откуда берется этот юридический инструмент – штрафные санкции, нужен экономический анализ.
Представим, что задача суда – просто установить подходящую компенсацию за нанесенный ущерб. У человека, пролившего на себя купленный кофе и возмущающегося, что его не предупредили о том, что этот напиток подают горячим, видимо, действительно не все в порядке с головой. Много ли таких среди любителей кофе? Конечно нет! Предположим, интернациональная сеть быстрого питания получит иск от такого уникума, да еще и судья попадется с оригинальными взглядами на права потребителей. Даже в этом маловероятном случае сумма компенсации за лечение ошпаренной коленки и моральный ущерб, казалось бы, будет значительно меньше затрат на смену дизайна чашек по всему миру и снабжение их дурацкими предупреждениями!
Однако назначая компенсацию пострадавшему, суд принимает во внимание не только стоимость лечения и размер морального ущерба, но и то, что с крупной компанией трудно и дорого судиться. И еще то, что выплаты – это не только способ восстановить попранную справедливость и возместить убытки пострадавшей стороне, но и механизм, способный заставить компании и в будущем тщательнее думать об интересах потребителей. Именно поэтому выплаты в процессах, где ответчиками выступают крупные корпорации, достигают иногда астрономических сумм.
Каким образом судья устанавливает формулу, по которой определяются штрафные санкции? Необходимо, чтобы при умножении вероятности наступления события (чашка с очень горячим чаем, опрокинутая на голые коленки) на размер санкций получалась цифра, превышающая экономию от изготовления чашек компании, недостаточно, с точки зрения судьи, защищающей потребителя. Или, например, какая-то компания не ставит специальные фильтры на трубу, по которой отходы выводятся в соседнюю реку. Размер штрафных санкций должен сделать невыгодным сброс отходов в неположенном месте даже с учетом того, что, возможно, производимое загрязнение и не будет замечено. То есть нужно делить предполагаемые компенсации на вероятность того, что выбросы будут действительно обнаружены, а это вполне может быть и маленькое число, доли процента. Отсюда и получаются невероятные на первый взгляд суммы штрафов – 6 миллионов долларов за опрокинутый на колени кофе, 2 миллиона за собаку, засунутую после прогулки под дождем в микроволновую печь.
Митчелл Полински и Стивен Шавелл, ведущие специалисты современной экономической юриспруденции, в качестве идеального примера действия штрафных санкций приводят следующий эпизод из реальной жизни
[24]. Оказавшись в госпитале, Клеопатра Хаслип, работавшая в мэрии Рузвельт-Сити, неожиданно узнала, что ее страховка, проданная компанией Pacific, не покрывает расходов на лечение. Какая-то тонкая оговорка в условиях получения страховых выплат, на которую Клеопатра не обратила внимания при покупке полиса, не дает возможности получить деньги. Заплатив 4 тысячи долларов из собственного кармана, Хаслип подала в суд на агента, продавшего ей страховку, и на саму страховую компанию. Жюри присяжных присудило компании штраф в 1 миллион 40 тысяч долларов. Все апелляционные суды, включая Верховный суд, поддержали это решение. Это, кстати, существенная деталь, потому что, как правило, суды более высокой инстанции менее склонны прислушиваться к красноречивым адвокатам, защищающим маленьких людей от монстров-корпораций, так что многомиллионные суммы, присужденные истцу присяжными, при апелляции часто снижаются в разы.
Из 1 миллиона 40 тысяч долларов, присужденных Хаслип, 4 тысячи были возмещением расходов, которые она понесла, 196 тысяч – возмещением морального ущерба. Остальное – штрафные санкции, наложенные для того, чтобы у страховой компании в следующий раз не было стимулов пытаться что-то выиграть, составляя контракт непонятным для клиента образом. Кроме того, присяжные, определяя размер санкций, принимали во внимание и то, что далеко не каждый обманутый страховой компанией клиент обращается в суд и не каждый поданный доверчивым покупателем полиса иск удовлетворяется. Иными словами, тот факт, что получение крупной суммы в возмещение по суду маловероятно, увеличивает сумму штрафных санкций. Компания не должна строить свою политику исходя из того, что клиенты не захотят или не смогут противостоять ей в суде, – сто раз пронесет, зато на сто первый эта политика влетит в такую копеечку, которая перекроет и предыдущее везение!
