– Вот он – порождение лжи! – завопил Пастырь, тыча узловатым пальцем в сторону пленника, которого уже наклонили над пропастью, но все еще не давали рухнуть вниз двое в черных балахонах. – Самозванец, смутивший умы и толкнувший нас в бездну. Чтобы пойти по верному пути, надо очиститься от этой скверны. Чем ее смыть?!
– Кровью! – с готовностью прокричали снизу.
– Кровью! Кровью! – повторило несколько голосов, терявшихся в повисшей вдруг тишине.
Змей не смог сдержать мстительную усмешку. Узники Накопителя все еще не были готовы к превращению в диких зверей. Но можно было не сомневаться: Черные Святители не остановятся в своем кровавом деле, и вскоре толпа будет реветь, как когда-то трибуны Колизея, требуя все новых и новых жертв себе на потеху, нужно лишь повернуть вентиль – и его тут же сорвет потоками алой горячей жидкости.
Превратить человека в зверя просто. Нужен лишь сковывающий волю страх – и спасительная идея, за которой все потянутся, как стадо на бойню. И тогда вид чужой крови будет гнать вперед, бодрить, фальшиво уверяя, что уж тебя-то это не коснется.
Кровь – она как наркотик. Как пища для вампира. Ее никогда не бывает достаточно. Единственный способ остановить эту реку – самому стать источником ее последнего ручейка.
Есть и другой путь: подарить людям нечто большее – что перевесит и этот страх, и животное наслаждение чужими мучениями.
Он пробовал пойти по этому пути.
Он предлагал людям небо.
Но люди предпочли кровь.
Его не спешили бросать вслед за первой жертвой – Пастырь еще не подал сигнал. Главарь наслаждался властью – над ним, над толпой. Там, внизу, даже те, кто не выносил жестокости и вида распоротой плоти, не могли отвести взгляда от устроенного Святителями зрелища. У обитателей подземелий был хронический сенсорный голод – они готовы были давиться любым шоу, путь даже от него выворачивало наизнанку.
– Чего вы медлите, ну?! – крикнул Змей. – Да, я Видящий! Съели?! И я прямо сейчас вижу будущее: о да! Я вижу, как вслед за мной на эти колья насаживают каждого, кто облизывался на мою смерть!
Всем телом посредник ощутил, как еще сильнее впились в его плечи державшие его пальцы. Странно – на него вдруг накатил дикий смех. Наверное, это была самая банальная истерика. От которой, впрочем, неслабо перекосило самодовольное лицо Пастыря. Последний задумал широкий жест в стиле Цезаря, отправляющего жертву на смерть. Даже отвел для замаха руку.
И в этот момент в толпе прозвучал далекий, слабый, но отчетливый женский крик:
– Змей! Я здесь! Я с тобой!
– Тана… – прошептал он. И невесть откуда взявшиеся силы заставили издать его этот вопль: – Тана!!!
Толпа одобрительно загудела, расступилась – и стало видно, как в образовавшемся людском коридоре в сторону черной скалы бежит тонкая девичья фигурка. Отсюда не было видно ее лица – в скудном освещении за пеленой брызжущего со свода «дождя». Он узнал ее по особой, легкой походке танцовщицы, которую не мог скрыть даже грязный оранжевый комбинезон.
Это зрелище произвело впечатление не только на посредника. Черные Святители, продолжавшие его удерживать, несколько замешкались, заставив своего главаря нервно крикнуть:
– Чего рты раскрыли?! Бросайте его!
Эта задержка стоила «братьям» эффектной задумки. На миг растерявшись, тот, что был слева, чуть ослабил хватку. И этого хватило Змею, чтобы выдернуть левую руку – и, сделав резкий кульбит, обхватить ею второго конвоира в тот самый момент, когда тот разжал руки.
Вместо того чтобы рухнуть вниз, потенциальная жертва повисла на здоровяке в рясе, норовя утащить его вслед за собой:
– Ну что, святоша? Полетаем?!
Сигануть вслед за жертвой на ржавые колья, видимо, не входило в планы Святителя. Рефлекторно он шарахнулся назад, невольно вытаскивая вслед за собой вцепившегося в него Змея.
– Чего вы возитесь?! – взвизгнул Пастырь. – Прикончите его!
Но теперь Видящий ощутил за собой инициативу и не собирался сдаваться вот так, за здорово живешь.
Драться врукопашную с толпой фанатиков – заранее проигрышное дело. Необходимо было расчистить себе путь к бегству. Благо оружия у этих ребят не наблюдалось, и на мгновение они оказались в равном положении с потенциальной жертвой. Пока он не упал им под ноги и не прихватил пару увесистых, острых обломков.
Два куска камня не особо удобно лежали в ладонях, однако это было кое-что большее, чем просто ногти и зубы. И хоть материал был далек от качества обсидиана, его твердости хватило, чтобы с одного удара раздробить колено ближайшего противника и болезненно полоснуть другого. Третьего Змей просто сбил с ног подсечкой, чему способствовала скользкая, влажная поверхность скалы. Посредник бросился на рычащее от боли тело, пытаясь прорваться, – и уткнулся в целую стену из мокрых черных балахонов. В отчаянии пленник швырнул камень в одного, в другого – и дважды промазал. Оставшись с голыми руками, он ощутил, как его пытаются ухватить за ногу. Собрал остатки сил и, заорав, бросился вправо. Там караулил всего лишь один член черного братства, видимо, надеясь, что беглеца остановит крутой склон у него за спиной.
Недавнего смертника такие мелочи остановить уже не могли. Змей бросился на фигуру, чье лицо закрывал мокрый капюшон. И, сбив с ног, вместе с ней полетел в пропасть… Так показалось в первую секунду – склон здесь был крутой, но недостаточно, чтобы спуск перешел в падение. Здесь весьма кстати пришлось жилистое, вопящее тело под ним, на скользкой поверхности превратившееся в подобие санок и отлично амортизировавшее толчки и удары о бугристую поверхность. Комфортно добраться до низу, однако, не удалось. Прилично разогнавшись, они налетели на выступ, исполнивший роль трамплина, – и их швырнуло прочь от черной поверхности, при этом разделив в воздухе.
Удар был жесткий. Несколько смягчило падение в воду – в успевшую накопиться глубокую лужу. Исполнившему транспортную роль святителю повезло меньше – он грохнулся прямо на щебенку и завопил, наверное, серьезно повредившись. Змей тщетно пытался подняться – не хватало сил после бегства и этого прерванного полета. Он беспомощно наблюдал, как со скалы в его сторону черной рекой несутся взбешенные сектанты. Но когда те были уже совсем близко, то почему-то замедлили шаг и остановились в нерешительности.
– Назад! – крикнул кто-то за спиной Змея.
Черные Святители будто этого и ждали, чтобы с новой энергией броситься в сторону беглеца. Из-под ног и балахонов брызнули грязные всплески – преследователи были уже в нескольких шагах. Посредник сжался, ожидая немедленной расправы. Но воздух разрезал резкий свист, и нападавшие наткнулись на плотный град из брошенных в их сторону камней. Прикрываясь руками, сектанты остановились – и поспешно попятились назад, к скале, выкрикивая невнятные угрозы.
Над замершим посреди мутной лужи Змеем склонилось скрытое тенью лицо, щеки его коснулись упругие локоны знакомой «африканской» прически. В этом момент посредник сумел произнести лишь довольно спорную фразу:
