– Должно быть, вам было тяжело.
Блюм допила чай.
– Да, нелегко. Но они были моими детьми, и я их любила. Несмотря ни на что.
– А что стало со Скоттом?
– Он потратил все шлюхины деньги и нашел другую. А потом стал толстым и лысым, и его прежний бизнес накрылся. Затем появились проблемы со здоровьем. Насколько я знаю, сейчас он находится в каком-то государственном доме для престарелых на Восточном побережье. Он звонил мне оттуда несколько раз.
– И что сказал?
– Что ему одиноко и хотелось бы с кем-нибудь поговорить.
– Как смело с его стороны…
– О, я с ним поговорила. Это уже не имело никакого значения. Он оставался отцом моих детей. К тому же Скотт расплатился за свою паршивую жизнь. Должно быть, он внес меня в свой контактный лист, потому что около полугода назад мне позвонили из заведения, в котором он находится. Сказали, что у него началось раннее слабоумие. Он перестал помнить то, что было вчера.
– Может быть, это не так уж и плохо, – заметила Пайн, глядя в сторону.
– Ну, почему же? У него были и хорошие воспоминания.
– Я имела в виду плохие.
Блюм внимательно посмотрела на нее.
– Я сумела поведать вам историю всей своей жизни за десять минут. А вы?
– Вы же сказали, что читали мое досье. И как оно вам? – спросила Этли.
– Всегда лучше услышать из первых уст.
Пайн пожала плечами и ничего не ответила.
– В тот раз, когда вы зашли в офис после пробежки, на вас была жилетка. Татуировки на дельтовидных мышцах. Близнецы и Меркурий. Это связано с двойняшками. И вы опустили глаза, когда я сказала, что родила близнецов. – Блюм посмотрела на Пайн. – А еще слова «Без Пощады» на ваших предплечьях.
– У многих людей есть татуировки.
– У многих людей обычные татуировки. «Люблю тебя, мама», акула или роза. Но не у вас. Ваши татуировки имеют смысл. Важный для вас.
– Вы психолог? – тихо спросила Этли, смазывая пружину спускового крючка.
– Нет, но, в отличие от большинства людей, я хороший наблюдатель. И слушатель.
– Я в порядке. Благодарю. – Пайн принялась собирать пистолеты.
– Дэниел Джеймс Тор?
Руки Этли слегка дрогнули, и металлические детали звякнули, стукнувшись друг о друга.
– Хотите поговорить? – спросила Блюм.
– Нет. Почему у меня должно возникнуть такое желание?
– Потому что мы вместе прыгнули в пропасть, – ответила Блюм. – Вот только нам еще не удалось приземлиться на дно каньона, и никакой игры слов. Я считаю, что у меня появились кое-какие права и привилегии в отношениях с моей соучастницей в преступлениях. Если вы со мной не согласны, я вас пойму. Но такова моя позиция; просто я хочу, чтобы вы о ней знали.
Пайн закончила собирать «Беретту» и вернула оба пистолета в кобуру.
Блюм терпеливо ждала.
Снаружи начался легкий дождь.
– Я проверила, рейс Фабриканта стартовал вовремя, – сказала Этли, бросив взгляд на часы. – Скоро его самолет сядет в Мюнхене.
– Будем надеяться, что он узнает что-нибудь полезное.
Пайн рассеянно кивнула и некоторое время молчала.
– Полиция считала, что это сделал отец. Забрал мою сестру, – после долгой паузы заговорила она.
– Не хочется быть бесчувственной, но вы уверены, что он невиновен?
– Отец прошел тест на детекторе лжи. Как только выяснилось, что Мерси исчезла, он был уже сломленным человеком. Мои родители развелись. Отец покончил с собой.
– Он оставил записку?
– Мне об этом ничего не известно. Мой отец не был склонен к планированию. Он действовал, повинуясь импульсам.
– Он мог покончить с собой из чувства вины, – осторожно предположила Блюм.
– Я так не думаю. То есть я хочу сказать, что он не испытывал вины за то, что причинил вред Мерси. Он не мог смириться с тем, что был слишком пьян, чтобы защитить ее.
– Почему вы так уверены?
– Я прошла реконструкцию памяти, под гипнозом. Отец ни разу не возник в моих воспоминаниях, зато появился Дэниел Джеймс Тор.
– Вы помните, как он похитил вашу сестру?
– Вот только я не знаю, действительно он это сделал или мое сознание само пришло к такому выводу, – ведь мне было известно, что он находился поблизости в то время, и я хотела наконец выяснить, что случилось с сестрой.
– Я понимаю вашу дилемму.
– Вы знали о Торе?
– Конечно. Я работала в Бюро, когда его взяли в Сиэтле. Он убивал женщин и молодых девушек и на Юго-Западе тоже. Одну во Флагстаффе.
– А еще одну в Фениксе и одну в Хавасу-Сити. Эти три места образуют треугольник.
Блюм задумчиво кивнула.
– Верно. Теперь я вспомнила. Он создавал математические закономерности. Так его и поймали. Какой идиот…
Пайн покачала головой.
– Конечно, у Тора отсутствуют некоторые хромосомы, но он совсем не идиот.
– Значит, вы с ним встречались?
– Верно.
– И как прошел ваш разговор?
– Плохо.
– Он признался в похищении вашей сестры?
– Нет. Я на это и не рассчитывала. Во всяком случае, не во время первой встречи.
– Первой? Вы намерены поехать к нему в тюрьму еще раз?
– Таков мой план.
– И какова цель?
– Правда. Называйте меня наивной, но это единственная цель, которую я преследую с самого начала.
– А если вы ее так и не узнаете? Потому что я не представляю, чтобы такая мразь, как Тор, когда-нибудь выдал свою тайну. Зато могу представить, как он развлекается, завязывая вас узлами. Что еще ему там делать?
– Тут я готова рискнуть.
Прежде чем Блюм успела ответить, загудел сотовый телефон, и Этли посмотрела на пришедшее сообщение. Его прислал Курт Феррис.
Уходите немедленно. Они знают, где вы находитесь. Будут у вас через десять.
– Пора сваливать! – рявкнула Пайн.
Она и Блюм схватили сумки, которые так и не распаковали, и побежали к парковке.
Через шестьдесят секунд «Мустанг» выскочил из подземного гаража и помчался на юг. Пайн свернула на следующем перекрестке и поехала обратно, пока не оказалась в трех кварталах от дома, где находилось их временное жилище, после чего остановила машину возле начала одного из переулков.
– Что вы делаете? – спросила Блюм.
