– Спасибо за все, что ты сделал для нас сегодня. Особенно за то, что смог оперативно доставить нас в больницу. Представляю, как непросто тебе было.
Вероятно, он невольно издал некий звук, который она приняла за согласие. Саймон почувствовал, что она еще крепче обняла его.
– Надеюсь, они не станут проверять документы. По-моему, то, что ты сделал в больнице, – незаконно.
Саймон похолодел и отступил. Вот оно. Именно сейчас он расскажет ей правду. Правду, которую, при ее участии мог бы узнать намного раньше. Но именно она ставила ему палки в колеса и делала все возможное, чтобы скрыть, что у него есть сын. Леденящий гнев переполнял душу. Саймон буквально излучал холод. Эрин не понимала, почему он стал таким отчужденным, вопросительно вглядывалась в его лицо. Он положил руки в карманы.
– Не думаю, что я нарушил закон.
– Уверен? Ты ведь не родственник Райли, даже не опекун.
Он наконец решился.
– Вот здесь ты ошибаешься. Я – биологический отец Райли.
Она словно провалилась в глубокую яму и летела вниз. Саймон? Отец Райли? Эрин отступила и тяжело привалилась к кухонному столу. Перед глазами мелькали черные пятна. Она медленно опустилась на колени.
– Нет, этого просто не может быть.
Саймон бесстрастно смотрел на нее. Его глаза были пусты и безжизненны. Ни капли сострадания, любви, нежности, которую, как ей казалось, она видела на катере.
– Можешь быть уверена. Я получил результаты анализа этим утром. Собирался рассказать об этом, когда мы были на озере. – Его голос сорвался, он шумно вдохнул. – Я ошибочно полагал, что у нас может быть будущее. Одно на двоих. Но лишь до того, как узнал, что ты уже несколько недель назад узнала, что твой муж не был отцом Райли. Почему не сообщила об этом? У тебя нет права скрывать эту информацию.
Он был в ярости. Это было заметно по его напряженной позе, суровым линиям на лбу. Саймон плотно сжал губы. Эрин с усилием, как после нокаута, встала, но не собиралась сдаваться без боя.
– Я тебе не верю! Ты лжешь! Где доказательства? Райли – мой сын. Я должна защищать то, что принадлежит ему, и его самого.
Он широким жестом обвел помещение.
– Но это ему не принадлежит. Если отец Райли не Джеймс Коннел, а мы оба знаем, что не отец, ты вводишь в заблуждение людей, которые управляют гостиницей.
– Откуда ты… Это вообще тебя не касается! Убирайся прочь! Не хочу тебя больше видеть.
Она часто задышала, по щекам бежали слезы.
– Ты знаешь, что живешь здесь на птичьих правах. Зачем ты хотела лишить Райли возможности узнать, кто его настоящий отец?
Саймон давил на нее каждым словом. Эрин закусила губу, не в состоянии ответить. Он бы не смог понять, что это ее дом, ее святилище. Единственное место, где она познала стабильность и безопасность. Но теперь ее раскрыли. Ни ей, ни Райли здесь не место. И возразить нечего. Все это время она хваталась за соломинку, надеясь, что правда никогда не откроется.
– Тебе нечего сказать? Удиви меня. – Его голос сочился ненавистью. – Сейчас я уйду, но будь готова: уже утром с тобой свяжутся мои юристы.
Совершенно другой человек, не похожий на Саймона, с которым она занималась любовью несколько часов назад. В дверях он обернулся, посмотрел на нее последний раз. Эрин собрала в кулак все силы, чувствуя, что сейчас он скажет нечто ужасное.
– Знаешь, я до последнего думал о совместной опеке над Райли. Но теперь это даже не обсуждается.
– Как ты смеешь говорить мне такое. Ни один суд в мире не передаст тебе опеку над несовершеннолетним ребенком. Разве ты забыл, что убил собственную жену? Сам признался, что именно твое поведение повлекло аварию. Как ты можешь считать себя состоятельным родителем или даже опекуном, если не смог уберечь собственную жену! Думаешь, судья поверит, что ты готов заботиться о ребенке?
Саймон снова взглянул на нее. На этот раз на его лице отразилась внутренняя борьба. Он едва сдерживался. Эрин невольно попятилась. Когда он наконец заговорил, она вздрогнула.
– Будь осторожна со своими словами, Эрин Коннел. Поверь, я знаю о тебе все – бродяжничество, кражи. Все.
В это мгновение она осознала, что он каким-то образом узнал ее самый страшный секрет.
– Но как?
– Это не важно. И, Эрин, я не остановлюсь. Прежде чем закончу, вытащу на свет все твои тайны. Факты, которые отнюдь не красят тебя. И тогда суд задумается, насколько ты сама можешь нести ответственность за ребенка. – Он ухмыльнулся. – По сравнению с этим моя рабочая этика покажется меньшей из моих проблем.
Глава 13
Микроволновка издала долгий писк, а Эрин даже не заметила. Она тяжело опустилась на стул. Ее трясло от угроз Саймона. Из глубин подсознания поднимались воспоминания о жизни, которую она вела, прежде чем оказалась в гостинице. Ее прошлое было темным и мрачным. Она думала, что, оставив все позади, став хорошим сотрудником, законопослушным гражданином, а впоследствии прекрасной женой и матерью, вернула все свои долги. Но воспоминания о пережитом вновь наполнили ее ужасом и стыдом.
Смерть ребенка в доме, где она жила, сама по себе была ужасной. А уж когда ее обвинили в заговоре с целью сокрытия информации, это стало худшим кошмаром.
Ведь ее даже не было дома, когда девочка получила ранения и умерла. После ночной попойки она уснула в переулке и проснулась лишь утром, когда приехала поливальная машина. Когда же она доковыляла до дома, там повсюду была полиция. Ее задержали и допросили.
На выходе поджидала пресса. Репортеры выкрикивали разное, сверкали вспышки фотоаппаратов. Эрин была смущена, потеряна и страшно напугана.
Она ни с кем в доме не вступала в сговор, а ей угрожали, и угрожали очень убедительно, объясняя, что с ней может произойти, если она обратится в полицию. Да что угодно. Конечно, это не оправдание. Нужно было рассказать правду. Однако со временем она убедила себя в том, что ей бы все равно никто не поверил. Да и кто поверит грязной бродяжке. Тем не менее ее по-прежнему грызло чувство вины.
Тот случай стал поворотным моментом. У Эрин появился шанс начать все сначала, вернуться на правильный путь. В хостеле, где она жила, ей попалось на глаза объявление. И она уехала. Остальное – история.
Саймон ясно дал понять, что тщательно и публично вытряхнет ее грязное белье, если она встанет у него на пути. Эрин прекрасно понимала, что это катастрофа. Особенно когда в суде она будет выступать против той силы, которую он олицетворяет. Саймон, помимо денег, обладает харизмой, умеет быть внимательным, предупредительным. И таким теплым. Наверняка она глубоко задела его, упомянув о смерти жены. Он и без того винит себя. Суд увидит, какой он хороший человек, и поверит, что он станет великолепным отцом. Его дорогие адвокаты приложат все усилия.
Да даже без всех этих факторов у Саймона прекрасные условия для воспитания сына. А она не может позволить себе адвоката. У нее ничего нет за душой. Все, что они с Джеймсом зарабатывали на гостинице, возвращалось в нее же. Это место должно было стать наследством Райли, тем самым, которое теперь, согласно завещанию, перейдет штату Калифорния.
